Сильварийская кровь
Шрифт:
– Для этого пьют тийгасэ.
– Не обязательно. Тийгасэ – ключ к тайникам души, а то, что плавает на поверхности, можно взять и без этого. И еще тебе понадобятся обереги. Надевай их хотя бы на ночь, чтобы не сцапали сонного. Обереги также перебивают манящие чары, которые привели тебя в Халеду.
– Какие манящие чары?
– Тебя ведь тянуло сюда, хотя ты сам не понимал, почему? Это они самые. Действуют на всех неинициированных носителей сильварийской крови.
Вспомнились ощущения в первый день на опушке чаролесья. Как же он сам не догадался, что это чары?
– Не позволяй
– Просто все так сложилось. Мы с ним вместе проходили эту изуверскую тренировку с эмпихедорой.
– Гилаэртис ничего не делает просто. Тебе именно что подсунули эльфа, который должен был вызвать у тебя дружеские чувства, пробить первую брешь в твоей защитной стене. Смотри, этот Рене находится почти в таком же положении, как ты, подвергается тем же испытаниям… И не какая-нибудь наглая орясина вроде Фрешты, которой так и хочется дать в зубы, а дружелюбный симпатичный подросток младше тебя по возрасту, так ведь? Добавим в скобках: безгранично лояльный по отношению к повелителю темных эльфов. И вот ты уже на крючке – пусть крючочек совсем маленький, начало положено. Ты же из-за него чуть в драку со мной не полез, и я по твоей милости осталась без крови! Для того чтобы восстановить силы, мне нужна была полновесная порция, а не три-четыре глотка. Утром я поймала свинью, но кровь свиньи – это совсем не то, что кровь эльфа.
«Хорошо, если и вправду „находится", а не „находился", – подавленно подумал Марек, глядя на берег.
Там потерянно бродили освобожденные от сбруи серо-желтые ящеры, а инспектор двигался по косе обратно, через каждые несколько шагов останавливаясь и творя какие-то манипуляции.
– Не давай себя поймать, ни силой, ни тоской, – Лунная Мгла рассерженно повысила голос. – Хочешь знать, что тебя ждет, если они до тебя доберутся? Во-первых, Гил не увлекается кикиморами, можешь мне поверить. Во-вторых, эмпихедора – это еще цветочки, во всех смыслах… У эльфов раны и переломы заживают в несколько раз быстрее, чем у людей. Попробуй представить, каким образом они пробуждают способность к ускоренной регенерации у таких, как ты?
Марек представил. И поежился.
– Вот-вот… – многозначительно подтвердила ифлайгри. – Если не хочешь, чтобы тебе каждые два дня ломали кости без обезболивания, не давайся им в руки.
Креух был уже на полпути между берегом и оконечностью косы.
– Вы не будете превращаться в женщину? – убедившись, что Шельн закончила свои наставления, спросил Марек.
– Для этого нужен лунный свет. И моя одежда пропала, а граф отъявленный паскудник, не хочу его бесплатно радовать. Мне кое-что привезут, тогда и обернусь.
Луна, похожая на вырезанный из белесого тумана кружок, слегка надкушенная с одной стороны, уже появилась в розоватом небе над морем.
– А знаете, еще раньше, в Халеде, если я был рядом с вами, у меня иногда появлялось представление о полете над ночным лесом, – решился признаться Марек.
– Значит, ты чувствовал мой истинный запах. У тебя зрение и обоняние, как у эльфа. Что
сказалось благотворное воздействие морского воздуха. Яшмулы на берегу выглядели обеспокоенными.
– Раймут, тревога! – крикнула Шельн.
Теперь инспектор пятился, не спуская глаз с зеленой стены деревьев.
– Что случилось?! – спросил Довмонт, сидевший в одиночестве по другую сторону камня.
– Кто-то идет, – взглянув на него, отозвалась Лунная Мгла с нарочитой безмятежностью.
Из зарослей вышло несколько человек. Длинноволосые, в плащах. Эльфы… Один из них, что-то сказав остальным, двинулся по косе – медленно, словно каждый шаг давался ему с неимоверным трудом.
– Он проходит сквозь защитные завесы! – глуховатым от сдерживаемого напряжения голосом произнес Креух, присоединившийся к своей команде. – Мгла, если что, сможешь взлететь?
– Да. Но, боюсь, троих мне сейчас не поднять.
– Тогда возьмешь их, а я останусь, поняла?
– Раймут…
– Если защита не выдержит, унесешь их. И напишешь потом докладную об этих завесах.
– Господин Креух, если так, оставьте лучше меня, – через силу предложил Марек. – Меня не убьют.
– Здесь решаю я, а не ты, – устало отмахнулся инспектор. – Мгла, сделаешь, как я сказал. В крайнем случае. Сначала дадим бой, а там, может, и наши подоспеют.
За валуном не укрыться: справа и слева тянутся неширокие полоски суши, а ту сторону, которая обращена к морю, лижут волны, там ни пяди земли.
Эльф приближался, преодолевая невидимые препятствия. На побледневших оливковых скулах проступили желваки, сапфир в венчающем голову обруче сиял так, что было больно смотреть, и под стать ему горели глаза.
В нескольких шагах от беглецов Гилаэртис остановился.
– Раймут, верни мне то, что забрал.
– Здесь нет ничего твоего, – официальным суховатым голосом усталого чиновника возразил Креух.
– Марек мой. Мы ведь договорились.
– Шантаж и уговор – это, Гил, разные вещи.
– Отказываешься от сделки? – повелитель темных эльфов усмехнулся почти весело, хотя видно было, что ему нелегко выдерживать напор незримой силы. – Что ж, тогда и я больше не соблюдаю свою половину обязательств.
В воздухе что-то мелькнуло. Довмонт издал испуганный возглас. Марек скосил глаза: из середины лба у графа торчала черная пластинка, формой напоминающая листок вишни.
– Первое предупреждение. Пока только царапина. Отдашь Марека?
– Ставим сдвоенный щит, – хрипло бросил инспектор Лунной Мгле.
Опять мелькнуло. Рофенси взвизгнул. В плечо ему вонзилось такое же листовидное лезвие, но немного подлиннее.
– Теперь отдашь? – вздернув бровь, осведомился Гилаэртис.
– Марек, встань перед графом, – Креух подтолкнул его, ухватив за локоть. – Вот так, и ни шагу в сторону.
– Почему я должен закрывать этого мерзавца? – уловив, в чем смысл маневра, запротестовал Марек.
– Потому что в тебя Гилаэртис бросать ножи не будет. Граф Рофенси – клиент нашей компании, а ты подписал контракт. Будь добр выполнить свою работу, если тебе нужны деньги на обереги.