Сильварийская кровь
Шрифт:
– Рене еще не прошел инициацию до конца и не получил эльфийского имени, но чарами щита уже давно овладел. Сейчас на его примере увидишь, как они действуют.
У Гилаэртиса появился в руке стилет, и он ударил привязанного в грудь. Или нет, не ударил… Узкий клинок как будто на что-то наткнулся, не коснувшись кожи.
– Видел? – повелитель темных эльфов оглянулся на Марека. – Попробуй сам.
Легко сказать – «попробуй». Условный рефлекс оказался сильнее умозрительного знания о том, что причинить Рене вред он не сможет. В драке он мог бы пустить в ход оружие, но ткнуть ножом беззащитного мальчишку – рука не поднималась.
– Да бей, наконец, у меня же щит! – Рене озорно улыбнулся из-под падавших на лицо волос, напоминающих дикие травяные заросли.
Марек беспомощно помотал головой, хотя и чувствовал себя полным дураком.
– Тогда просто царапни его острием, – посоветовал Гилаэртис. – Или попробуй укусить за шею. Ты должен на собственном опыте убедиться, что это не фокус.
Марек выбрал первый вариант. Меньше чем в половине дюйма от загорелой кожи Рене лезвие стилета увязло в чем-то невидимом, но непреодолимом.
– Чарами щита владеет каждый эльф, это у нас в крови. При желании я мог бы пробить защиту Рене, и твоя знакомая ифлайгри тоже могла бы это сделать, но от обыкновенных зубов и ножей гарантия стопроцентная. У чистокровных эльфов эта способность проявляется сама собой, обычно еще в детстве. У таких, как вы, она тоже есть, но ее надо разбудить, – говоря, Гилаэртис между делом отобрал у Марека свой стилет, и пришлось распрощаться с мыслью припрятать оружие. – Сейчас ты займешь его место и начнешь тренироваться, с перерывами на еду, сон и получение лекарской помощи. Два примечания, одно тебе понравится, другое не очень. Во-первых, никто не требует от тебя невозможного, речь идет о раскрытии врожденного потенциала. Во-вторых, эта пытка не закончится, пока не научишься ставить щит.
К вечеру его тело от подбородка до пояса представляло собой сплошную рану: неглубокие порезы и следы укусов на плечах и на шее – эльфы, хотя и не пили кровь, изображали вампиров очень даже правдоподобно. К поврежденным участкам кожи сразу прикладывали губку, смоченную в эликсире, который мигом останавливал кровотечение, зато ощущения вызывал такие, словно рану посыпали солью.
Сбежать от них. А перед этим – всех убить. Или сначала сбежать, потом убить… Он мог бы совсем одуреть от боли, но время от времени ему позволяли отдохнуть. С головой закутавшись в плащ, он лежал на траве и чувствовал себя скорее истерзанным подопытным животным, чем человеком или четвертьэльфом, а потом его силком поднимали, тащили к решетке, привязывали, и все начиналось заново.
Это прекратилось после наступления сумерек. Аппетита не было, но его все-таки заставили выпить чашку мясного бульона. Ночь он провел в древесной беседке, в ванне с целебной водой, и наутро следы истязаний исчезли. Ненадолго… Снова все то же самое. Хотелось то поскорее умереть, то поубивать всех темных эльфов, особенно Гилаэртиса.
– Ты напрасно тратишь время и силы на злость. Только затягиваешь игру. Вместо этого каждый раз пытайся поставить щит – это все, что от тебя требуется.
Может, совет был и дельный, но повелитель сильварийских эльфов произнес это после того, как самым немилосердным образом укусил Марека за шею, и парень в ответ с ненавистью прошипел:
– Я не буду делать то, что вы от меня хотите.
– Что ж, тогда это будет продолжаться целую вечность. Пока не поумнеешь. Если не нравится -ставь щит.
И опять это его подмигивание… У Марека вырвалось не то рычание, не то стон. Хотелось думать, что все-таки рычание.
– Тебе мешает твое же собственное упрямство, – мягко заметил Гилаэртис и добавил, обращаясь к стоявшим рядом эльфам: – Пусть полчаса полежит.
Вообще- то нельзя сказать, что над ним глумились, но деликатность, которую они проявляли, казалась Мареку неуместной, извращенной и бесила не меньше, чем если бы они злорадно скакали вокруг, корчили рожи и хихикали, словно шайка отморозков-гоблинов.
Перелом произошел на четвертый день, ближе к заходу солнца.
– У тебя получилось! – одобрительно улыбнулся высокий темноволосый эльф с остро выступающими скулами. – Давай-ка, попробуй это повторить!
Еще несколько порезов. Повторить удалось не сразу, с пятой или шестой попытки, но потом Марек понял или, скорее, почувствовал, как это делается, и больше его достать не могли. Впрочем, он рано обрадовался. Как выяснилось, это было только начало. Следующий этап – все то же самое с завязанными глазами и защита вслепую от ударов сзади, а в дальнейшем ему предстояло научиться удерживать щит во сне и даже в обморочном состоянии.
«Ага, выучусь у вас всему этому и смоюсь обратно к людям», – подумал Марек с мстительным азартом.
Он принципиально отказывался от общения, но с Рене все-таки разговорился, решив, что они находятся в одинаковом положении. Рене утверждал, что в глубине Сильварии намного интересней, чем во внешнем поясе, здесь полно такого, что даже сравнивать не с чем. По человеческой жизни он совсем не тосковал.
– Тебя давно украли? – спросил Марек.
– Год назад. Только никто никого не крал, мама меня по-хорошему отдала. Она рассказывала, что мой отец – сильварийский эльф и, когда мне исполнится пятнадцать, эльфы заберут меня к себе.
Марек слышал о том, что порой и так бывает. Вот и брали бы тех, кто согласен, и не трогали таких, как он… Хорошо бы познакомиться с кем-нибудь, кто мечтает отсюда смыться.
– Мгла, как думаешь, из арбалета можно застрелиться?
– Из такого, как твой, наверное, можно. Он маленький и удобный, в самый раз. Но стоит ли?
– Мочи нет терпеть этого поганца графа… Между нами говоря, так и свернул бы сиятельную шею.
– Нельзя. Сам знаешь, что нельзя. Мы солидная компания с восьмидесятилетним стажем работы на рынке страховых услуг, мы нашим клиентам шеи не сворачиваем. Ты сам меня так учил, забыл разве?
– Руки чешутся… Он ведь даже Гила достал! Даже Гила, в башке не укладывается… А я дурак.
– Ну, это чересчур самоуничижительно. Я бы с таким утверждением не согласилась.
– Дурак, не утешай. Был бы умный, не стал бы требовать, чтобы Гил снял с него заклятье молчания. Пусть бы столичные маги потом повозились, это их кусок хлеба с маслом, а наше дело сторона. Наше дело клиента из Сильварии вытащить – не важно, говорящего или бессловесного, об этом в служебных инструкциях ничего не написано. И ведь этот сапфироносный сукин сын меня предупреждал! Иногда и враг бывает прав.