Сильварийская кровь
Шрифт:
– Туда! – махнул рукой Креух. – Подходящее место.
Яшмулы боялись воды, их пришлось оставить на берегу. Клиент шагал налегке, остальные тащили багаж. Марек жмурился: вокруг слишком много сияния, а его глаза успели привыкнуть к мягкому лесному сумраку.
Он толкнул объемистой сумкой Довмонта – не нарочно, голова закружилась, но извиняться не стал, и тот вскипел:
– Смотри, куда прешь, дубина!
– От дубины слышу.
– Что?… – опешил граф.
Бросив сумку на гальку, Марек изготовился к драке.
– Хватит! – рявкнул инспектор.
– Если что-то не нравится, можешь вызвать меня на дуэль, – глядя Довмонту в глаза, предложил Марек.
– Тебя -на дуэль? Ты не дворянин, чтобы драться со мной. С мелкими торгашами на дуэлях не дерутся, их наказывают плеткой! Ты возомнивший о себе смерд…
– Пошли скорее, – сухо оборвал Креух. – Я уже отправил весточку, за нами высылают анимобиль.
– Оставьте его здесь, – мотнув головой в сторону Марека, непререкаемым тоном потребовал граф.
– Значит, я стану темным эльфом и после до тебя доберусь, – пообещал Марек.
О таком варианте Рофенси не подумал. Больше он на своем пожелании не настаивал. Темный бугор на конце косы оказался камнем в белесых потеках засохшей соли, шириной с трапезный стол, высотой почти в человеческий рост. Опустив сумку на землю, инспектор вытащил расшитый рунами мешочек.
– Сидите здесь. Я установлю защиту.
Он пошел к берегу. Его тень скользила по пятнистой воде, под ногами поскрипывала галька.
– Отродье подлое, возомнивший о себе ублюдок мелких лавочников… -ни к кому не обращаясь, брезгливо процедил Рофенси.
Марек резко повернулся, но Шельн схватила его за руку и потянула за валун, на солнечную сторону, заговорщически прошептав:
–Тихо.
Идем сюда. Тебе, наверное, случалось помогать отцу в магазине, и ты, конечно, слышал о том, что клиент всегда прав?
– Слышал… Ну и что?
– Так вот, это и есть он.
– Кто – он? – спросил сбитый с толку Марек.
– Тот самый клиент, который всегда прав, и никуда от сего факта не денешься.
– Довмонт?! Да я ему…
– Нет, ты ему ничего не сделаешь. Довмонт норг Рофенси – клиент, оплативший страховку, и как таковой он по определению кругом прав. А ты подписал с «Ювентраэмонстрахом» разовый контракт на этот выезд, так что он не только наш с Раймутом клиент, но и твой тоже.
– Я бы эту дрянь прибил. – Марек стиснул кулаки, но приступ головокружения заставил его прислониться к нагретому камню.
– Это чревато разнообразными неприятностями, так что предоставь событиям идти своим чередом. Что-то мне подсказывает, что Довмонт и без тебя огребет. Он очень уж не приглянулся Гилу, на моей памяти такое, пожалуй, впервые. А Гил обожает кошачьи игры: сначала вдоволь натешится, потом вонзит когти. В общем, о графе Рофенси есть кому позаботиться, а мы лучше поговорим о тебе, пока Раймут занят делом.
Она расстелила на галечной россыпи сложенное вчетверо одеяло и уселась, непринужденно обхватив колени. Перламутровая чешуя отливала в закатном свете нежно-розоватым. Мареку ничего не оставалось, кроме как устроиться рядом.
– Этот нас не услышит?
– У меня есть заклятье от чужих ушей, наши голоса для него сливаются с плеском волн. Ты успел научиться каким-нибудь эльфийским приемам?
– Могу поставить щит.
– Будь с этим поосторожнее, а лучше – вовсе не пользуйся. Старшие эльфы чувствуют, когда кто-то применяет эльфийские чары, а самые искушенные, вроде Гила, сумеют определить, кто это, и засечь его местонахождение. Забудешь об этом – сразу поймают.
– Не забуду.
– Уж постарайся. Там было очень плохо? – в низком чарующем голосе Шельн появились сочувственные нотки, хотя взгляд оставался прохладным, испытующим.
– Не то слово. Правда, показать нечего, у их лекаря такие чары и снадобья, что за ночь все следы исчезают.
– Разумеется, чтобы с утра пораньше опять заняться тем же самым. И они, наверное, веселились, когда тебя истязали?
Кулаки сами собой сжались. Марек кивнул.
– Не изнасиловали? – сочувственная интонация в голосе Лунной Мглы стала еще явственней.
– Нет… – не ожидавший такого вопроса Марек широко распахнул глаза и тут же сощурился – в зрачки плеснуло багрово-золотым сверканием, растекшимся по зыбкой воде. – За это я бы глотку перегрыз, даже если б был полуживой.
– Значит, я тебя вовремя оттуда выдернула, – невозмутимо заметила ифлайгри. – С них бы сталось. Полукровки-женщины в чаролесье не приживаются, больше месяца ни одна не протянет, поэтому их туда не забирают. Можешь представить, что у них там творится без женщин… Не с белками ведь им спать, как ты думаешь?
– Ну, я в лесу еще и кикимору видел… – пробормотал Марек, чувствуя, что уши начинают гореть.
– Даже двух.
Шельн рассмеялась.
– Дорого бы я дала, чтобы увидеть Гила в постели с кикиморой! А уж с двумя -это вообще песня… Однако давай не будем отвлекаться. Я подарю тебе заклятье трухи. Использовать его сможешь дюжину раз, поэтому не швыряйся им понапрасну. Старшие эльфы обладают властью над деревянными предметами, и если они применят это против тебя, преподнесешь им неприятный сюрприз, – она обхватила его лицо ладонями, прижала к вискам прохладные кончики пальцев. – Учил когда-нибудь детские считалки? Повторяй за мной!
Певучее бессмысленное двустишие запомнилось с третьего раза.
– Вы думаете, они могут приехать за мной в Траэмон?
– Ну, а как же они, по-твоему, похищают оттуда наших клиентов или делают беременными женщин, которые потом рожают полуэльфов? Они появляются где угодно, и никто не знает, каким образом. Возможно, у них есть замаскированные порталы, но ни королевские маги, ни эксперты из Роэндола до сих пор не разгадали эту загадку. В человеческих городах они пользуются заклятьем личины, чтобы не привлекать к себе внимания, об этом тоже не забывай. Тебе придется уйти из дома и прятаться, как сумеешь. Никто не должен знать, где ты. Гил и такие, как он, умеют проникать в чужой разум и черпать оттуда нужные сведения.