Симбионты
Шрифт:
– Вы меня раньше времени не пугайте, – глухо попросил Рыбников. – Я сейчас прикину и скажу.
– Скажет он… Ты уже много всякого наговорил. Дорогие мои коллеги! Вам государство доверило здоровье нации! Не больше и не меньше! Государство на вас надеется. Я на вас надеюсь. А вы чем вообще думаете?! Мы сейчас людей загрузим… Ботами-грызунами!!! – рявкнул Михаил. – Ну вы молодцы! А уж я-то хорош! Вот это баг прохлопал! Роскошный баг…
– Тут есть и моя вина, – Зарецкий опустил глаза и театрально заломил руки. – Я должен был, обязан был…
– Да погодите вы оба! – почти взмолился Рыбников. –
– Вот на этом все уголовники и палятся, – глубокомысленно произнес Зарецкий. – На мелочах.
Михаил наградил доктора откровенно ненавидящим взглядом, но промолчал.
– Во дурак, – процедил Рыбников. – Мы живых людей попортить можем, а он думает, на сколько лет за это сядет.
– А у меня профессия такая, – спокойно ответил Зарецкий. – Рискованная. Знаешь, почему у врачей отвратительный почерк? Нам еще на первом курсе говорят: все, что вы пишете, ребята, в истории болезни, вы на самом деле пишете для прокурора…
– Господи, с кем приходится работать… – пробормотал Рыбников.
– Заткнитесь, пожалуйста, оба, – приказал Михаил. – А то сейчас я выскажусь. Про весь наш дружный коллектив. Будет очень больно и обидно, честное слово.
Рыбников уселся напротив Михаила и принялся барабанить пальцами по столу: думал. Зарецкий заинтересованно скалил зубы. Михаил подтянул к себе ноутбук и быстро листал какие-то документы.
…Из незаметного отверстия, будто проколотого тонкой иглой в штукатурке, за ними подсматривала камера. Черно-белая картинка утекала неведомо куда. Кто там сидел на другом конце канала, что он понимал в увиденном и услышанном… Неизвестно. Со дня, когда кабинет занял Михаил, косметический ремонт тут делали дважды. Но камеру не заметили, она оставалась на своем месте, и крошечная дырочка рано или поздно снова возникала напротив объектива. Наверное так было всегда.
Изображение вдруг померкло: что-то лезло в объектив.
Это маленький, едва с булавочную головку, серебристый вертолетик, смешно переваливаясь с боку на бок, вскарабкался по стене и заглянул в дырочку, где пряталась камера…
– Я так мыслю… – начал Михаил.
– Не успеет, – сказал Рыбников. – Точно.
– Погоди. Я так решил: вводим ограничения на вакцинацию. Придется согласовать на самом верху, но я разберусь.
– Да чего ты паникуешь. Во-первых, не успеет. Во-вторых, ей этого просто не надо. Не-на-до, понимаешь?
– Ах, ей не надо… Гарантию дашь? Руку дашь на отсечение? – прошипел Михаил. – Нет, ты обещай, что руку себе ампутируешь, если «девятая плюс» убьет человека! За каждого покойника ты себе – по руке!
– У него столько рук нету, – буркнул Зарецкий издали. Хитрый доктор на всякий случай отодвинулся от разъяренного директора так, чтобы не достал.
– Как мы это проглядели?! – взорвался Михаил. – А?! Мелочь, да? Ничего себе мелочь! Ученые, мать вашу! Доктора наук!
– Сам-то кто?..
Михаил уставился на Рыбникова, думая, что в последнее время тот не по чину обнаглел. И заменить его в принципе некем, и вообще слишком далеко все зашло, и наверняка он это понимает.
Рыбников ответил взглядом усталым, но уверенным. Он и правда два
Особая партия девятой серии, доработанная чуть ли не на голой интуиции, собранная в авральном режиме, – самостоятельно дособрала себя. Каждый второй «самопальный» бот не мог двигаться и быстро рассыпался, но для начала и это было чудом! Когда рой достиг нужного размера, Рыбников прошил его «по полной», загнал весь набор команд – боялся, вдруг чудо сейчас растает, – и затаил дыхание. Рой был стабилен. Что-то там разваливалось каждую секунду, но обломки тут же шли в дело: боты создавали новых, поэтому рой держал прошивку. Четверть ботов постоянно трудилась на досборке роя, но если позволить ему как следует разрастись, свободные такого наворочают… Рыбников позволил – и чуть не рехнулся от счастья.
Партия учуяла цель – ее роль играла стандартная «девятка», – перехватила, сцапала и, будто верная собака, принесла хозяину. Рыбников дрожащей рукой отложил кодер, вытащил припрятанную для такого случая бутылку, поглядел на нее и засунул обратно в стол. И так хорошо. Теперь поглядим, на сколько вас хватит, и чего вы еще можете, дорогие мои головастики…
Он потратил несколько дней на тесты и наконец пришел к выводу: у него есть готовый прототип «девятки плюс», той самой, что заказал Михаил. Только прототип, даже не предсерийный образец, его еще тестить и тестить, гонять и гонять, нам же потом всей стране загружать этих микробов… Но вот они! Работают!
Рыбникову сразу запала в душу романтическая идея Михаила «поднять Россию» и «растормошить нацию», но если директор готов был наплевать на все запреты и рискнуть головой ради президентского кресла и имиджа спасителя родины, то Рыбников – просто творил. Ему дали санкцию на научный поиск без ограничений, и он наслаждался вдруг обретенной свободой ничего не бояться. «Девятка», эта козявка с усеченным еще в проекте набором задач, благодаря идеям Михаила получила шанс стать чем-то серьезным. Конечно, не мифический бот-универсал. Но уже очень дельный микроб.
Поднять бы ему индивидуальную живучесть – и можно смело готовить документацию на серию «девять плюс». Хоть через неделю ставь ее на поток. А то, что половина репликантов будет собрана криво и не проснется – ерунда. Да, слишком много ботов окажется занято поддержкой численности роя. Но зато рой не зачахнет и потихоньку все задачи выполнит. А если удастся отловить хотя бы несколько «пятерок» и узнать, как Деденёв решал проблему живучести, как научил своих микробов запасать и удерживать энергию… И чего он, кстати, нахитрил с манипуляторами и сенсорами… И что у него там со связностью роя… Очень бы хотелось это узнать и немедленно применить.