Симфония дикой природы
Шрифт:
Голод и холод заставляли его постоянно двигаться в поисках тепла и пищи. Догнать оленей или лосей он не мог, но и подкрасться к ним тоже было сложно. Заледеневшая высокая трава шумела, шуршала под тяжёлыми лапами, а затаиваться на тропах и ждать, у Бурого уже не хватало терпения. Несколько раз он видел мелькающего по лесу чёрного молодого лося, но тот услышав или даже увидев большого зверя, которому трудно было спрятаться в прозрачности белого окружающего пространства, прыжками срывался с места и убегал на много километров, от места неожиданной встречи...
От голода
Однажды, на берегу большой парящей морозным туманом наледи, медведь натолкнулся на остатки лося, убитого стаей волков. Полу съеденная туша зверя, почти полностью вмёрзло в наступающую, "натекающую" на берега наледь и потому, Бурому, пришлось выгрызать кусочки мяса, шкуры и костей, изо льда. Здесь, он задержался на несколько дней и однажды, даже вступил в драку с волчьей стаей проходившей, как обычно по своему охотничьему маршруту раз в пять - шесть дней.
Но медведь в таком состоянии был похож на лесного демона, и волки благоразумно отступили, не ввязываясь в большую драку.
И потом, они были сыты, после того, как поймали на переходе молодую оленуху, отставшую от стада.
Погоня была молниеносной, а схватка короткой. Этого мяса, стае хватило на два раза.
... В тот раз, волки, выстроившись цепью, спускались с водораздельного гребня, когда обезумевшая от страха оленуха, увидев мельканье серых тел сквозь кусты, с треском ломая молодой ольшаник, вырвалась на просторы залитого крепким скользким льдом болота, но поскользнулась, пытаясь круто свернуть от набегающей на неё сбоку, волчицы. И тут подоспевший молодой волк - переярок вцепился клыками ей в шею, а подскочившие взрослые волки в несколько секунд задушили, убили её...
... При встрече с медведем у остатков лося, желудки волков ещё были полны непереваренного мяса и потому, они даже и не пытались атаковать Бурого, а трусливо убегали, поджав хвосты. Будь они голодны, ещё неясно было бы, кто выйдет из схватки, за лосиные остатки, победителем...
Когда надо, стая действовала бесстрашно и слаженно...
... Прожив несколько дней около чужой добычи, Бурый вскоре съел всё, включая кожу от большого желудка, и даже обгрыз копыта. И вновь, надо было искать новую пищу, а зимняя тайга не была гостеприимна к не залёгшему вовремя в берлогу, медведю...
Начались его последние, мучительные шатания по тайге, в поисках еды...
А холода становились всё сильнее, а дни, когда, хотя бы немного светило солнце, становились всё короче. Ночи, казалось, длились бесконечно...
Тишина, стояла в лесу гробовая. Изредка, это ледяное безмолвие прерывалось треском разрывающейся от мороза коры промёрзших до основания древесных стволов и диким волчьим воем, с ближнего хребта...
Жизнь одинокого зверя становилась невыносимой...
...Соболюшки приготовились к морозам, отрастили легко-пушистый, тёплый, блестяще - коричневый мех и по утрам, на солнцевосходе, полные сил и энергии, покидали тёплые норы - дупла в толстых кедровых корневищах упавших в
Они неутомимо скакали по тайге своей характерной побежкой, ставя задние лапы в промятые передними лапами, лунки.
Когда была возможность, то вскакивали на поваленные деревья и пробегали по ним какую-то часть своего пути. Ловкие, быстрые зверьки ловили мышей, раскапывая их подснежные туннели, гонялись за белками и если повезёт, то догоняли и убивали, прокусывая острыми зубками - шильцами, беличье горлышко...
Наевшись, соболюшки возвращались в дупло, где в тепле и безветрии дремали готовясь к следующим охотам...
...Охотник проснулся, как всегда задолго до рассвета. Выйдя из зимовья в темноту, он увидел своих собак вылезших навстречу хозяина из своих конур и потягиваясь, виляющих хвостами. Их мех заиндевел на боках, но чувствовали они себя, несмотря на мороз, здоровыми и сильными...
Вернувшись в зимовье, человек затопил печь, поставил греться на плиту, вчерашнюю кашу и стал собираться в тайгу.
Положил в рюкзак сухари и кулёк пельменей, чайную заварку и несколько кусочков сахара. Потом подсев к столу позавтракал кашей, запивая сладким чаем. Остатки он вынес собакам и разложил в разные чашки. Собаки почти не жуя проглотили кашу и облизываясь, подошли к хозяину, поднимая головы, и словно заглядывая ему в глаза...
Над тайгой поднимался обычный морозно - серый рассвет.
Большие деревья, замороженные до сердцевины, стояли не шелохнувшись, словно умерли, и только маленькая синичка, в кустах шиповника, на берегу перемёрзшего ручья, тонко посвистывая перелетала греясь, с ветки на ветку, ...
А в это время соболь - мужичок (так называют соболя - самца в Сибири), вылез из под большого корневища упавшей сосны, пробежал по стволу оставляя сдвоенные отпечатки пушистых лёгких лап, и спрыгнув на бело - синий в рассветных, зимних сумерках снег, поскакал галопом по привычному уже маршруту...
Вот тёмной стремительный силуэт соболя пересёк свежие следы длиннохвостой, пушистой белочки. Остановившись, соболюшка потоптался на месте, определяя направление хода белки.
Вдруг, его тонкий слух различил шуршание коготков белки по коре кедра, в ближней чаще. Он, словно пружинка, крутнулся на одном месте и помчался на звук...
Сидящая, на толстой ветке в половине ствола белочка, завидев тёмный силуэт соболя на белом снегу, стрелой мелькая в хвое веток, метнулась в вершину. Но соболь уже заметил это мелькание и бросился в погоню.
Стремительно, в длинном полёте, белочка, перепрыгивая с дерева на дерево, неслась по воздуху, едва касаясь лапками веток, а чешуйки кедровой хвои осыпались на снег, отмечая её путь. Но ещё быстрее мчался соболёк!
Смертельная погоня закончилась внезапно. Соболь уже почти настиг белку, когда она, сорвавшись, промахнулась мимо очередной опоры и полетела вниз, к основанию соснового ствола.
Азартный соболь, не раздумывая прыгнул вслед, мягко приземлился на снег, в несколько прыжков настиг белочку и острыми как белые гвоздики зубами, в мгновение перервал ей горло...