Симфония тьмы
Шрифт:
Висящий человек хлопнул кожистыми крыльями, завернулся в них и оглядел мужчину и юношу, пройдясь по ним зеленым светом от своих глаз-фонарей. Была в нем какая-то надменность, сморщенное уродливое лицо выражало легкое презрение.
— Вот этот? — проскрипел он.
— Да, — ответил Силач.
В его голосе слышалась гордость, и он сознательно подчеркивал ее, чтобы показать этой говорящей летучей мыши, человеку-нетопырю, что считает Гила образцом того, каким должен быть сын.
— А ты уверен? — спросил человек-нетопырь.
— Совершенно. Это мой сын.
— Они ведь могли вызнать и подсунуть тебе подменыша, шпиона.
— Что ж я, сына своего
Человек-нетопырь поерзал, перехватываясь поудобнее, когтистые пальцы ног скрипнули по ржавому металлу балки.
Гил кашлянул, чтобы напомнить о себе. «Интересно, — подумал он, — скоро они перестанут говорить обо мне как о неодушевленном предмете? В конце концов, в этой истории все на мне завязано».
— Ох, — сказал Силач. — Гидеон, это Красный Нетопырь.
— Приветствую, Красный Нетопырь, — с церемонной вежливостью произнес Гил.
— Диковина, да? — Висящий вверх ногами получеловек медленно опустил мохнатые веки на свои сверкающие глаза. Чмокнул тонкими губами, громко вздохнул. — По каким-то причинам у меня красная кожа и красный мех. Для некоторых нетопырей это не имеет значения, потому что многие из нас мутировали до такой степени, что видят только черно-белое изображение или ориентируются по локаторным сигналам. Но у меня есть и локатор, и человеческое зрение, а потому я вижу, что красный и не такой, как другие. И знаю.
— Знаете — что? — спросил Гил.
Человек-нетопырь продемонстрировал клыки величиной с большой палец. В потоке света из его глаз они тоже были зелеными, хотя более светлого оттенка.
— Я предназначен для того, чтобы возглавлять! Вот что я знаю совершенно точно.
— Возглавлять — кого?
— Людей-нетопырей! — воскликнул Красный Нетопырь, задрожав от негодования, и глаза у него раскрылись еще шире, чем прежде.
Силач ущипнул сына за руку толстыми пальцами, желая предупредить его. Гил решил, что одного такого предостережения с него хватит. Перед глазами у него стояла четкая, как на моментальном снимке, картина: огромные клыки, погружающиеся в вену до самых десен, раздирающие плоть, пузырящуюся пеной, багровую…
— Красный Нетопырь, — заговорил Силач, отвлекая внимание мутанта от Гила (юноша с облегчением увидел, что горящий зеленый взгляд монстра ушел в сторону), — мы пришли встретиться с вашим Советом. До Дня осталась всего неделя.
— Так скоро?
— Парень уже сказал мне, что то, чего я хочу, можно сделать довольно легко.
«Верно, — подумал Гил, — но я не сказал, что сделаю это».
— Его ни в чем не заподозрят, — продолжал Силач. — Он может свободно пройти куда захочет… почти. А куда не может, так те места для наших планов не имеют значения. Так что мы вполне можем начать координацию действий.
Человек-нетопырь какое-то время молчал — думал. Гил попытался представить себе, как может работать такой мозг, каков ход его мысли, какие в нем гнездятся предубеждения, какие воспоминания. Для него это было чуть-чуть слишком. Он еще мог как-то воспринимать популяров на физическом уровне, но сделать следующий шаг и перейти к типичным для них схемам мыслительных процессов ему не удавалось и вряд ли когда удастся.
— Ладно, — буркнул наконец Красный Нетопырь.
Он отпустил когти и шлепнулся на пол, успев перевернуться вниз ногами, пока падал. Повернулся спиной и направился дальше в темноту развалин, то перелетая, то пробираясь пешком по узким проходам, стены которых состояли из обломков бетона, осколков стекла, скрученной проволоки и — удивительно! — целых керамических плиток.
— Отец, — сказал
Силач взобрался на бугор из камня, пластика и металла, помог Гилу подняться следом.
— До верха «Первого Аккорда» — две с половиной тысячи футов. Да, люди-нетопыри умеют летать, но они все-таки люди. Строение их костей не вполне приспособлено для полета. У настоящих летучих мышей кости внутри почти пустые, но людям-нетопырям приходится ходить по земле и выдерживать свой вес, так что полые кости им не годятся. Поэтому они могут подниматься всего футов на двести. И даже если бы они поднялись на здание «Первого Аккорда» до такой высоты, дальше им пришлось бы карабкаться обычным способом, а у них для этого недостаточно развиты мускулы.
Стало темнее.
И холоднее.
Они вышли к очередному спуску, который можно было преодолеть, только съехав на спине. Красному Нетопырю повезло — потолок здесь оказался довольно высок, и он просто слетел вниз. Силач съехал первым. Гил осмотрел видимую часть откоса, послушал, как спускается отец. Да, это не песок. Слышно было, как перекатываются какие-то тяжелые куски. Но и для спуска на ногах тут слишком круто. Он собрался, оттолкнулся…
По камням на спине, как на санках. Камни это перенесли легче, чем спина. Гил ободрал кончик мизинца о какую-то глыбу, поморщился от боли. Потом он долго скользил по длинной полосе камней, дрыгая ногами и ругаясь, — поднявшаяся пыль забила глаза и не давала дышать. Докатился до дна, полежал несколько секунд, а потом поднялся на ноги, не дожидаясь, пока Силач прибежит считать на нем раны (тот все трясся, как бы не получило повреждений его божественное орудие).
— Ты уверен, что он справится? — спросил Красный Нетопырь, размахивая крыльями в полумраке. Подсвеченное глазами лицо скривилось в комической гримасе.
Но Гил припомнил, как выглядело это же лицо с оскаленными клыками, и мгновенно перестал видеть в нем хоть что-то смешное.
— Гидеон может сделать все, что нужно, — сказал Силач. — Но мы должны помнить, что его вырастили музыканты. Он не подготовлен к той жизни, какую ведем мы.
Гил подумал, как эти двое повели бы себя на арене. Наверное, пали бы перед драконом, раздавленные звуковым чудовищем, а если не пали, то их увезли бы к печам под ареной. И все-таки в словах Силача была правда. Он действительно здесь не в своей стихии. Последнее время ему кажется, что он всегда был и будет не в своей стихии…
— Но все же… — попытался возразить Красный Нетопырь.
— Да ты бы в его мире, в городе-государстве, просто не выжил! Ты не смог бы выучить их правила звуков и умер на арене.
Красный Нетопырь некоторое время сердито хмурился, потом пожал плечами.
— Может, и так, — неохотно согласился он. — Пошли дальше.
Бесконечные туннели скручивались и раскручивались, поднимались и спускались, то в пыльном полумраке среди куч мусора, то вдруг в абсолютной смоляной черноте, которая, казалось, залепляла глаза. Мусор местами заваливал проходы почти полностью, им приходилось протискиваться боком, прижимаясь спиной к грубой каменной стене. Кое-где пол поднимался все выше, почти до самого потолка, и они проползали в оставшуюся щель на животе. Нетопырю, похоже, было легче, чем им, его тощее жилистое тело обладало способностью при необходимости сжиматься до поразительной компактности.