Синдбад-Наме
Шрифт:
Однако, поскольку в яйце царства не было зародыша, падишах все время проводил в думах и размышлениях, непрестанно повторяя: «Древо владычества лишено главной ветви, а у основы величия нет вершины. Если десница смерти свернет ковер надежд, то рухнут четыре опоры, на которых зиждется царство».
И вот однажды, когда сидел он, охваченный
— Да будет жизнь шаха по милости творца столь же продолжительна, как вечность. Слава богу, мир процветает благодаря справедливости шаха, а народ облагодетельствован его милостью. Страна благоустроена справедливостью и правосудием шаха, а подданные не ведают забот и печалей. Друзья стремятся к тебе, зато враги стараются обходить стороной это царство. Павлин благоденствия красуется в саду благополучия, *Симург владычества грациозно расхаживает в саду счастья. Во всех концах, во всех краях мира гремит слава о справедливости шаха, на суше и на море, во всей вселенной говорят о его благородстве:
*Владыка знанья и невежд научит, И безголосый пенья дар получит.— Падишах — да будет он всегда склонен к добру — расстроен, пребывая в гареме этого *Ирема, удручен в кущах этих садов. На августейшем челе, что является страницей счастья и заглавным листом величия, видны следы расстройства и печали. Какова же причина этого расстройства, в чем источник печали? Если шах доверяет своей рабыне, пусть соизволит рассказать, чтобы я могла повиноваться и служить ему по мере возможности и своих способностей и стереть с зеркала великодушных помыслов пыль забот и гнетущих мыслей.
Нельзя не исполнить веленье твое, Все сделает раб, даже жертвуя жизнью.Услышав эти прекрасные речи и убедившись в благородстве помыслов рабыни, которая и раньше оказывала ему услуги и пользовалась у него полным доверием, падишах сказал:
— Причина моих помыслов и удрученного состояния порождена не страхом перед врагами государства и не зависит от повиновения князей страны, ибо твердыня моего царства — это справедливость. А ведь основы каждого государства и фундамент любой страны покоятся на справедливости и правосудии. От зависти друзей и от козней врагов эти основы защищены благочестием, от вражеского вторжения и от нападений противника они прикрыты навесом безопасности:
Ты всегда справедливым и благостным будь,— В царстве сердца к пророку откроешь ты путь.— Но знай, что у судьбы нет серьезного без смешного, нет назначения без смещения. Она вслед за радостью приносит несчастье, вслед за счастьем погружает в горе, и человек неизбежно когда-нибудь вкусит чашу смерти и снесет удар меча, прекращающего жизнь.
*Смерть неминуемо приходит, душа одна лишь драгоценна, А тот, кто видимость полюбит, — слепой безумец, несомненно.— Как бы там ни было, а придется однажды услышать призыв смерти и волей-неволей расстаться с царством, ибо нет весны без осени и свидания без расставания. А у меня нет наследника, который занял бы мой трон, защитил бы царский сан от посягательств врагов, уберег бы его от козней недругов и коварства противников. Подданные моей державы за время моего правления привыкли к процветанию страны, благополучию, покою и безопасности, обычными стали для них благосклонность и покровительство. Их отцы и деды вкушали пищу хорошего обращения, их сыновья и дочери были вскормлены в колыбели моего царства молоком великодушия. Если их покорит падишах-тиран и на них подует ветер гнева, как они будут коротать свои дни под зноем событий и в жаре тирании и гнета? Как они смогут поддерживать огонь светильников благополучия в длинные зимние темные ночи, когда навеки закатится солнце моего царствования?
Выслушала рабыня его речь, на глаза ее навернулись слезы сочувствия, она тяжело вздохнула и промолвила:
О жизнь моя, о весь мой мир! Хотела б я не ведать дня, Когда в разлуке с дорогим застонет сердце у меня.— Да не настанет никогда тот день, когда невеста державы лишится украшений справедливости шаха, когда спадут с нее одежды шахского благородства и великодушия. Будем надеяться, что по милости творца нам, рабам, достанется в удел долговечность царствования шаха. Да не случится так, чтобы нам пришлось услышать каркание ворона, предвещающего расставание. Если же падишах мечтает о достойном наследнике и мужественном сыне, то это желание исполнится благодаря чистоте помыслов, искренности обета и упованию на чертог всевеликодушного и всемилостивейшего. И поскольку желание и цели твои — покой бедных, благополучие подданных, благосостояние людей и их благоденствие, то исполнение твоей молитвы не будет делом удивительным, так как сказано самим Аллахом: «Молитесь мне, и я отвечу вам».
Услышав ее слова, шах послал дары отшельникам и аскетам, дал много обетов и стал молиться дольше, чем предписано религией. Когда же *царь странников скрылся, словно *Симург, за горой *Каф горизонта и звезды рассыпались жемчугом на *первом небе, падишах, уединившись в благословенном и священном месте, совершил положенные молитвы и коленопреклонения. Он униженно и смиренно шептал свою просьбу, подавал в вышний дворец свое прошение со словами: «О великодушный! Упавшие в пропасть скорби и блуждающие в долине грехов ищут помощи и покровительства у твоего великодушия. Скрытые мысли и тайны открыты тебе. Твоему великодушию подобает удовлетворить мою просьбу».
Когда же на востоке забрезжил рассвет и показались знамена солнца, а стяги *Тира и *Нахид исчезли, шах уединился с рабыней. И веление судьбы пришло в соответствие с чистотой намерений, от соединения родителей смешались жидкости, и скакун семени выскочил на путь милосердия. Прошел срок беременности, настала пора колыбели и пеленок. Из раковины милосердия появилась царственная жемчужина — Юсуф своего времени по красоте, Мессия в колыбели по совершенству. Ребенок был развит, его тельце было стройным, черты его личика отличались благородством, а на лбу лежала печать величия души. Разум человеческий видел в нем черты, присущие лишь владыкам, а рассудок замечал в нем блеск великодушия и величия и будто говорил: