Синдер
Шрифт:
Он крепче прижал меня к себе, и я почувствовала, как напрягся его член. От этого у меня перехватило дыхание. Он наклонил ко мне голову, его губы были в сантиметре от моих.
— Будет совершенно неуместно, если я поцелую тебя?
Моё сердце воспарило. Я обнял его за шею и прошептал в ответ: «Уместно — это скучно».
Его рот был тёплым и мягким. Его язык дразнил мои губы, и я услышал собственный всхлип. Я открылся ему, позволяя попробовать меня на вкус, позволяя исследовать меня. Он застонал, низкий звук вырвался из глубины его горла, отчего жар между ног усилился. Боль,
Он прервал поцелуй, всё ещё прижимая меня к себе. Он задыхался так же, как и я.
— Потрясающе, — выдохнул он.
Я мог только прижаться к нему и кивнуть.
— Почему ты кажешься такой знакомой?
Я покачал головой, не желая, чтобы он думал об этом. Не желая думать о том, как я должен ответить. Я притянул его голову вниз, чтобы снова поцеловать, но он остановился как раз перед тем, как его губы встретились с моими.
— Как тебя зовут?
Моё имя. Как меня звали? За всё время, что я ждал своей очереди потанцевать с ним, мне ни разу не пришло в голову, что он может задать такой простой вопрос. Я понятия не имел, что сказать. Я не мог думать ни о чём, кроме своего настоящего имени. Я не мог назвать его.
— Ммм… — глупо сказал я.
Но от ответа меня спас звук — ужасный, душераздирающий звук.
Звон колоколов на башне с часами, пробивших полночь.
Я побежал. Выскочил из бального зала, Ксавье звал меня, сначала спрашивая, а затем приказывая подождать.
У меня не было выбора, кроме как ослушаться.
Лица с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами повернулись, когда я пронёсся мимо. Я смутно сознавал, что являю собой такое нелепое зрелище, но было бы гораздо хуже, если бы они увидели меня без магии.
Где-то на лестнице первое из заклинаний дало сбой. В одно мгновение я бежал в богато украшенных туфлях, а в следующее уже спотыкался. Высокие каблуки туфель слишком нарушали равновесие. Мои лодыжки дрожали. Движение бёдер стало моим собственным. «Неуклюжие, неуклюжие мужчины», — сказала ведьма, и в течение нескольких секунд я снова стал одним из них, хотя всё ещё был скрыт в теле женщины. Я упал на полпути вниз по лестнице, порвав при этом платье.
Как, чёрт возьми, женщины справлялись с этим?
Позади я слышал зовущие голоса. Кто-то шёл за мной. Я стащил с ног нелепые туфли и побежал. Нырнул за ряд ожидающих экипажей. Я смутно осознавал, что вокруг меня кучеры и возницы, чьи глаза широко распахнулись от шока, когда я пронёсся мимо.
— Похоже, этот танец закончился не очень хорошо, — рассмеялся один из них.
Я бежал всю дорогу домой, хватая ртом воздух из-за тугого корсета, желая сорвать эту чёртову штуку, но кучеры могли бы сделать больше, чем пялиться, если бы женщина, пролетающая мимо них, сверкала обнажённой грудью.
Наконец я, спотыкаясь, прошёл через наши ворота, но
Я не мог позволить ей увидеть меня — призрак её мертвой сестры, разорванное платье, босые ноги, заляпанные грязью. Я мог бы войти через заднюю дверь, но даже это казалось рискованным. Что если она позовёт меня, чтобы я принёс ей чай или разжёг огонь?
Со стоном я повернулся и направился в единственное место, которое пришло мне в голову. Единственное место, которое было моим: поляна в лесу. Место, где я впервые встретил Ксавье. Место, где я встретил ведьму.
Поляна, конечно, была пуста. Я упал на землю бесформенной кучей, радуясь, что наконец-то могу сесть. Бок болел от бега. Ноги ныли. Где-то по дороге потерялась туфля, от чего мне было немного не по себе. Я надеялся, что ведьма не станет сходить с ума из-за этого.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Сверчки прекратили своё пение, когда я пробежал мимо, но теперь они начали снова. Что-то незаметно скользило по лесу. Там было тихо и спокойно. Лунный свет пробивался сквозь деревья, пятнами ложась на лесную подстилку.
Я хотел расстегнуть платье и ослабить корсет, но пуговицы были слишком высоко на спине, чтобы я мог дотянуться. После минуты растяжки и напряжения я сдался. Ещё одна причина, по которой я был рад не быть женщиной.
Я прислонился спиной к поваленному бревну, на котором Ксавье оставил свой подарок. Я обменял этот подарок на два заклинания и несколько коротких часов, но оно того стоило.
Я подумал о Ксавье, снова переживая этот танец. Вспоминал ощущение, когда он прижимал меня к себе. Его вкус. Твёрдость его эрекции. Жар снова разгорелся в моём паху, такой знакомый и в то же время такой странный. Я вспомнил бурлящую радость в сердце, когда он спросил, может ли поцеловать меня.
Я свернулся калачиком на мягких листьях лесной подстилки. И снова подумал, засыпая, что это того стоило.
Сначала я спал урывками, но в какой-то момент стеснение в груди прекратилось, зуд от кружев прошёл, и я погрузился в приятный сон, как дома, в своём собственном теле.
Проснулся далеко после рассвета. Я снова был самим собой, в своей обычной залатанной одежде. Ноги были босыми, а поношенные ботинки лежали рядом на земле.
В любое другое утро я бы встал на рассвете. Я задавался вопросом, искали ли меня тётя Сесиль и кузины. Будут ли они интересоваться, куда я делся? Будет ли им не всё равно? Я мог только надеяться, что после позднего возвращения ночью они всё ещё спят.
Я остановился у колодца за домом, чтобы вымыться. Ноги были исцарапаны и грязны после бега босиком домой. Я смыл засохшую грязь и натянул ботинки, прежде чем войти внутрь.
И сразу понял, что что-то не так. Джессалин и Пенелопа в гостиной лихорадочно переговаривались друг с другом. Дейдре повернулась и сердито посмотрела на меня.
— Прекрасное утро, чтобы исчезнуть, — сказала она. — Они в полном смятении.
— Из-за чего?
Она пренебрежительно махнула рукой и повернулась к своей плите.