Синдер
Шрифт:
— Я думаю, принц пошутил, миледи, — сказал я.
— Конечно, — сказал Ксавье, беря её за руку и поднимая на ноги. — Но мне не следовало этого делать. После такого долгого дня это было ужасно безвкусно.
Она мило улыбнулась ему, принимая шампанское.
— Спасибо, — он выжидающе наблюдал за ней, когда она сделала маленький глоток. Казалось, Джесс поняла, что он ожидает какой-то реакции, но не знала, какой. Она неуверенно улыбнулась. — Интересный вкус, — сказала она. — Я никогда не пробовала ничего подобного.
Он
— Выпей, Элдон, — сказал он. — Уверен, что ты тоже не откажешься.
Я сделал глоток и понял, почему он так внимательно наблюдал за реакцией Джессалин. Это было то же самое шампанское, которым он угощал меня на балу. Я сразу же перенесся в ту ночь ярким, игристым ощущением солнечного света на моем языке, и я сделал то, что сделал тогда — я откинул голову назад и выпил всё одним глотком.
— Это восхитительно! — сказала я, протягивая ему свой пустой стакан.
Он рассмеялся.
— Я рад, что кто-то оценил, — я не пропустил хмурый взгляд кузины, но принц, казалось, не заметил. — Хочешь ещё?
— Нет, — сказала Джессалин, отвечая за меня. — Синдеру нужно помочь мне привести себя в порядок к ужину.
Я сделал, как было велено. После этого я метался вокруг, пока она обедала с принцем. Я помог стражникам с багажом, изо всех сил стараясь проглотить несколько кусочков ужина между подъёмами и спусками по лестнице. Мне приходилось постоянно спешить в столовую, чтобы позаботиться о Джессалин, которая, казалось, не могла пропустить ни минуты, не напомнив принцу и мне о моём истинном положении.
Несмотря на всё это, я видел, как растёт недоумение принца. Я видел, как он пристально разглядывал её, и как отстранялся, пока она болтала без умолку, попеременно льстя ему и уверяя, какой замечательной женой будет.
Наконец трапеза закончилась, и Джессалин, извинившись, ушла на ночь. Ксавье встал и поцеловал ей руку. Затем, когда она направилась к двери, он повернулся ко мне.
— Посиди со мной, Элдон, — сказал он. — Помоги мне допить это шампанское.
Его приглашение заставило меня ухмыльнуться.
— Я бы с удовольствием.
Но, конечно, Джессалин не могла оставить меня с ним.
— Я боюсь, что Синдер мне нужен.
— Я думал, ты собираешься спать, — сказал Ксавье, приподнимая брови. — Конечно, с этим тебе не нужна помощь Элдона.
Это предложение заставило нас с Джесс покраснеть.
— Конечно, нет, — сказала Джессалин. — Но сначала я хочу принять ванну. Мне нужен Синдер, чтобы натаскать воду.
— Я уверен, что кто-нибудь из гостиницы сможет помочь.
Она расправила плечи и с вызовом откинула волосы назад.
— Я не позволю посторонним входить в мою комнату.
Выражение лица Ксавье стало скептическим. Он слегка откинулся на стуле, видимо, раздумывая, сдаваться или нет.
— Сир? — придвинувшись к нему
На его лице расцвела широкая и красивая улыбка.
— Я бы хотел этого, — сказал он, подражая моему приглушённому тону.
То, что я при этом увидел в его глазах, заставило мои щёки покраснеть, а сердце подпрыгнуть. Это не было романтичным или наводящим на размышления. Просто искренность его желания увидеть меня и провести со мной время. И это заставляло меня страдать так, что это было и волнующе, и душераздирающе.
Он был ветром, и я бы поймал любую его частичку, до которой смог бы дотянуться.
— Кем ты себя возомнил? — Джессалин набросилась на меня, как только мы остались одни в её комнате. — Пьёшь с ним шампанское! Сидишь за столом, как будто вы равные!
— Он пригласил меня.
— Это выглядит жалко! — она практически выплюнула это слово в меня. — Здесь, на дороге, где вокруг только стража, он может относиться к тебе как к другу, но как только мы окажемся во дворце, он забудет тебя. А потом я отправлю тебя домой.
Её слова задели, потому что был шанс, что она права. Во дворце у него, вероятно, были и другие друзья — мужчины, которые действительно были ему равны во всех отношениях. Но не было смысла беспокоиться об этом, и ещё меньше смысла спорить.
Я проигнорировал всё, что она сказала после этого. Я не высовывался и делал свою работу. Она продолжала ругаться, бросая в меня колкости, говоря, что я дурак, что я ничто. Я не произнёс ни слова, и в конце концов она перестала меня подначивать.
Когда ванна была готова, и я убрал ведра, то пожелал ей спокойной ночи и повернулся, чтобы уйти.
— Я не говорила, что ты можешь уйти! Я не позволю тебе сбежать, чтобы рассказывать
принцу обо мне лживые байки!
Моя хватка на дверной ручке усилилась до побелевших костяшек пальцев.
— Я знаю своё место, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Сегодня в карете ты всё совершенно ясно изложила.
— Я всё ещё не доверяю тебе.
— Похоже, я мало что могу с этим поделать.
— Я могу приказать тебе остаться.
Моему терпению пришёл конец. Да, я работал на неё, но я ей не принадлежал. Я повернулся к ней лицом.
— Я ухожу, — сказал я. — Давай, кричи. Пусть вся чёртова гостиница услышит, как ты бесишься. Ты действительно думаешь, что это поможет? И как думаешь, мнение принца о тебе улучшится?
Она открыла рот, чтобы заговорить, но не издала ни звука. Казалось, я наконец-то лишил её дара речи. И когда уходил, изо всех сил старался не злорадствовать.
Я долго стоял у двери Ксавье, желая, чтобы сердце перестало бешено колотиться. Набирался храбрости, чтобы постучать.
Дверь открылась прежде, чем я решился.