Синдикат «Громовержец»

Тырин Михаил Юрьевич

Удивительно, но даже протертые носки были стерильными и мягкими, как салфетки. Кто, интересно, их тут стирал? Не эта ли Ира-Ида?

Кириллу пришлось изрядно повозиться, чтобы добыть воду. Кран здесь стоял неизвестной конструкции, хотя на самом деле все оказалось очень просто. Не надо ничего крутить-вертеть, достаточно нажать снизу, как в обыкновенном умывальнике. Явно, здесь берегли воду.

А вот с мылом и зубной пастой Кирилл решил даже не связываться. На стеклянной полочке он обнаружил несколько цветных

комочков, похожих на кондитерский крем. Он даже тщательно обнюхал их, но так и не выяснил, где мыло, где паста. Тем более что и щетки здесь не нашлось.

Помня трудности с краном, Кирилл решился попользоваться унитазом только после того, как разобрался с включением слива. А то не сможешь смыть — и что делать? Звать эту пигалицу на помощь?

Рядом с унитазом на стенке Кирилла ожидало небольшое открытие. На голубой пластиковой плитке зияла свежевыцарапанная надпись «Гимназия — сила». Стало быть. Хрящ тут уже был.

Хотя утренний туалет и стоил Кириллу нервов, из Душевой он вышел посвежевшим и с хорошим настроением, а главное — в своей привычной одежде, а не в позорной рубашонке пупсика.

— Я думала, ты там опять уснул, — хихикнула Ираида. — Садись, нам завтрак принесли. Хочешь есть?

— Наверно, — пробормотал Кирилл, с осторожностыо взглянув на угощение. На тумбочке его ждал аккуратненький синий чемоданчик, уже приветливо раскрытый. Внутри — разноцветные шарики, колбаски, лепешечки и прочие непонятные вещи. Смахивало на набор детского конструктора.

— Это — для еды? — на всякий случай спросил Кирилл, присаживаясь.

— Это — еда! — засмеялась Ираида. И тут вдруг за спиной Кирилла раздался мягкий мелодичный звон, после чего мужской голос проговорил:

— Уже встали?

Кирилл обернулся и в следующий миг вскочил, едва не перевернув чемоданчик с пестрыми кушаниями. Прямо со стены на него смотрело лицо, причем знакомое.

— Да, папочка, — сказала девчонка. — Все встали.

— Хорошо, я скоро буду, — лицо исчезло, осталась голая стена.

И тут Кирилл вспомнил. Последний и единственный раз он видел этого человека в глухом шлеме, поэтому не сразу смог узнать. Это был командир десантников, освободивших универмаг от «исламцев». Тот самый дядя Спартак, о котором Машка ему все уши прожужжала.

— Это твой отец? — спросил Кирилл.

— Временно, — беспечно кивнула девчонка.

— Не понял. Как временно?

— Мой папа пропал без вести на задании. Он остался там, у вас. Ну ты сам знаешь. Пока его ищут, Спартак — мой папа. Мне еще нельзя жить без родителей.

— Постой, я что-то не понял. Как это твой папа пропал? Где у нас?

— После аварии капсулы. Разве ты не знаешь?

— Знаю, — зачем-то соврал Кирилл. Впрочем, не совсем соврал. — И теперь дядя Спартак — твой отец?

— Вы так смешно говорите. И Маша тоже. Почему дядя? Он просто Спартак. Может,

ты и меня станешь называть тетей?

—Да нет…

— А почему ты не кушаешь? Давай помогу.

Девчонка взяла оранжевую колбаску, вставила в нее ярко-красную спицу и передала Кириллу. Колбаска зашипела и начала прямо в руках нагреваться.

— Кусай. А то остынет и будет невкусная.

Кирилл попробовал.

— Нормально, — сказал он. — На сосиску похоже.

Кирилл начал пробовать все эти цветные штучки и скоро вошел во вкус. Ираида тем временем взяла прозрачный зеленый шарик, проткнула его соломинкой и начала пить.

Кирилл украдкой посматривал на нее. Он никогда не видел таких красивых девчонок. Машка, конечно, тоже очень даже ничего, но она — своя, домашняя, привычная. А эта — как с картинки.

— А мы где? — спросил Кирилл. — Далеко хоть от дома?

— Не-а.

Есть уже не хотелось. Кирилл привычно хлопнул себя по карманам, однако сигарет там не было.

— Хрящ скоро придет?

— Сейчас должен подойти. А почему ты больше не кушаешь? Спартак сказал, чтобы я тебя хорошо покормила.

— Спасибо, я уже.

Воцарилось молчание. Кирилл не знал, о чем теперь говорить с маленькой красавицей. Отвечать на насущные вопросы она, похоже, и не собиралась. От нечего делать он взял из чемоданчика розовую палочку, похожую на мелок, и надкусил ее. В горле тут же запершило, на глазах выступили слезы. Кирилл едва удержался, чтоб не сплюнуть.

— На, запей! — девчонка протянула ему прозрачный шарик. — Это же не едят, этим мажут.

«Себе бы помазала, — со злостью подумал Кирилл. — Предупреждать надо».

Тут наконец появился Хрящ. Дверь отъехала в сторону, впустив его, после чего бесшумно замкнулась.

— О! — воскликнул Кирилл. — Явился, не запылился! Ты где пропадаешь?

Хрящ вошел молча. Он был какой-то напряженный, скованный. Переступал ногами острожно и все время бросал на Кирилла многозначительные взгляды.

— Сережа, садись завтракать, — пригласила Ираида.

— Мне нельзя, — выдавил Хрящ и непроизвольно коснулся живота. — Нельзя целый час ничего есть.

Он сел на кровать — медленно, осторожно, держа спину прямой. Снова потрогал живот, потом нервозно сцепил руки. Кирилл уже начал тревожиться.

— Ну… я пойду, — сказала девчонка. Видимо, поняла, что она здесь лишняя. — Сейчас Спартак придет.

— Ну, пока…

Хрящ проводил ее немигающим взглядом, затем перевел его на Кирилла.

— Понял? — спросил он.

— Ничего я не понял. Где ты ходишь?

— Где я хожу? — Хрящ испытывающе поглядел на товарища. Он словно решал, стоит ли доверять ему ответ на такой вопрос. — Ладно, скажу. В медпункте я был. Глистов выводил, ясно?

— Что? Зачем?

— Не знаю, зачем. Сказали, тут с глистами нельзя.