Синдром Далекого Острова
Шрифт:
–Я подумаю, – пробурчал я.
–Отлично, я побежал! – и он, молодецки хлопнув меня по плечу и радостно оскалившись, бросился бежать.
Провожая его взглядом, я, еще какое-то время стоял, рассуждая о месте писателя в современном обществе и обществе вообще, о его нелегкой доле и о количестве бумаги, потраченном на разного рода литературные экзерсисы тех или иных господ, далеко не все из которых стали-таки писателями.
Продолжая разглядывать странный узор на потолке, я, по опустевшему уже коридору, направился в сторону кабинета истории. Хорошо зная дорогу (ну или считая, что хорошо знаю дорогу), я мог позволить себе совсем не смотреть вперед, сосредоточившись на изучении странного узора, формировавшегося из расположения круглых ламп.
Присмотревшись, я приобрел полную уверенность в том, что расположение ламп на потолке, повторяет расположение Сфирот в Кабалистическом
–Эй!
Я остановился как раз вовремя, чтобы не столкнуться с шедшей мне навстречу девушкой. Увлекшись потолком, я незаметно для самого себя, дошел до лестницы. Кабинет истории был этажом выше. А вот…
–Смотри куда идешь! – негодующе глядя на меня сказала девушка.
Могла бы просто обойти меня.
Вместо того, чтобы двинуться дальше, она остановилась и уставилась на меня, видимо ожидая ответа. Почему-то она показалась мне мало похожей на студентку, у нее не было никакой сумки (тоже мне улика) а в руках она держала потрепанную книгу. Это был детектив. «Мальтийский сокол» Дэшила Хэммета.
–Ты что оглох? – продолжала наступление она. – Эй!
Она мне положительно не нравилась.
Лестница была довольно близко. Довольно.
Мальтийский сокол, говорите?
–Сокол, которого они найдут окажется подделкой, а Арчера убила О'Шоннесси, – выпалил я и, прежде чем она успела ответить, в два прыжка оказавшись на лестнице, рванул наверх.
Не останавливаясь, я бегом проделал весь остаток пути до кабинета.
Прислушавшись, я убедился, что погони за мной нет и хотел было уже войти, когда вдруг заметил висевшее прямо на двери кабинета небольшое объявление.
Клуб химии набирает первокурсников.
Главный корпус, западное крыло, кабинет номер 88
Для записи на собеседование позвонить по номеру 8914ХХХХХХХ
Никогда не видел, чтобы объявление висело на двери кабинета.
Химия, значит? Никогда в ней не разбирался. Хотя, возможно, это как раз и есть мой шанс что-то изменить. Тем более теперь, когда Вася сбежал. Что ж – Every man for himself. Западное крыло, 88. Быстро сфотографировав объявление, я аккуратно открыл дверь.
…
Молодые преподаватели это почти всегда здорово, но иногда довольно странно. Здорово в том случае, если они, конечно, разбираются в своем предмете. А странно потому… Потому, что паровые трубы на кораблях это пусковые установки для ракет.
–Пусковые установки для ракет? – ошеломленно переспросил я, закрывая дверь и проходя на свое место.
–Именно, – ответил Валерий Евгеньевич, сопровождая меня взглядом, и, вновь обращаясь к аудитории, продолжил. – То есть, как вы видите, огромный гражданский и рыболовецкий флот, например, Южной Кореи, может мгновенно быть переоборудован в военный.
…
Молчание. Молчание в аудитории. Среди студентов, я имею в виду. Они точно его слышат?
–А как же средства связи, средства наведения этих ракет и, я не знаю, много чего еще? – я поднял руку.
Он отмахнулся, сделав насмешливое лицо.
–Подумаешь. Дело одного дня.
Дело одного дня. Впрочем, правда, что там делать-то?
Я огляделся вокруг, ища поддержки и не находя ее.
–Но ведь даже сотня таких корыт с ракетами не будет стоить и одного нормального, пусть даже небольшого, боевого корабля с обученной командой! – продолжал борьбу я.
–Задавят числом. Размеры невоенного флота РК и даже Японии вполне могут это позволить.
Валерий Евгеньевич был убежденным сторонником популярного сегодня тезиса о том, что (кхм-кхм), я цитирую, – «будущее за Азией» (конец цитаты). Мне, как профессиональному диванному теоретику, всегда было не совсем понятного кто именно в Азии имеется в виду? Единственная в Азии страна с реальным политическим весом это Китай (правда у него есть свои проблемы – территориальные противоречия со всеми соседями, сильные сепаратистские настроения в отдельных регионах, огромное количество бедных и т.д.); Япония давно уже не ведет самостоятельной внешней политики, а последние 20 лет еще и имеет нулевой рост экономики, усугубляющийся затяжным политическим кризисом и подходящим к критической отметке старением населения (и это я молчу про социальный кризис с хикикомори и всей фигней); КНДР имеет слишком слабую экономику для осуществления каких бы то ни было амбиций; РК примерно такая же американская марионетка, как и Япония, но только с чуть более дешевой рабочей силой, растущей экономикой и отмороженным на всю голову руководством (это у южан традиция); Индия это отдельная история – они себя называют субконтинентом и к Азии относиться не хотят; остаются бесчисленные Тайвани, Сингапуры, Малайзии и Вьетнамы, – страны с показывающей солидный рост экономикой, но не имеющие никакого ни политического, ни военного веса в мире и едва ли способные на серьезные научные прорывы.
Тоже мне хозяева будущего.
Я тяжело вздохнул.
***
Когда, после окончания пары, мы вышли из кабинета, объявление уже было кем-то сорвано. Порадовавшись тому, что не пожалел времени и успел его сфотографировать, я, набрав указанный номер и поднеся трубку к уху (надеясь услышать что-нибудь в окружающем шуме и гаме), отправился в Западное крыло.
Длинные гудки. Хмыкнув, я подумал, не позвонить ли Васе, но мысль о принесении моего творчества в жертву его личной жизни, немного постудила мое любопытство. Пусть сам звонит.
За время пути к кабинету номер 88, я еще дважды пытался дозвониться на указанный номер, но успеха не достиг. И более того задался вопросом, зачем вообще нужно куда-то звонить?
Зачем вообще нужно куда-то вступать? Вступать в какой бы то ни было клуб я не имел никакого желания, однако, бегать от этого вечно едва ли было возможно. Быть может, у кого-то, не знакомого с тем местом, где я учусь, могут возникнуть вопросы о том, с какой собственно стати студентам необходимо куда-то там вступать? Дело в том, что несколько лет назад, через пару лет после открытия, руководство университета, озабоченное созданием ВУЗа принципиального нового для России типа, решило пойти по пути заимствования тех или иных элементов, хорошо себя зарекомендовавших в иностранных ВУЗах. Так вот одной из «вещей», позаимствованных у японских учебных заведений стала практика создания кружков или клубов с определенным профилем, где студенты могли бы заниматься научной и не очень деятельностью. В принципе, все эти кружки можно было условно разделить на две большие группы – «серьезные» и «несерьезные». Кружок Любителей Теоретической Физики, кружок робототехники, кружок программирования и, например, клуб химии были серьезными. Профиль кружка здесь почти всегда совпадал с профилем студента, в кружках имелось весьма неплохое оборудование, закупленное университетом, а то, что происходило в самих кружках, можно было описать не иначе как «серьезный бизнес». Как я уже пытался рассказать обуреваемому чувствами Василию, в прошлом году двое ребят из клуба химии выиграли какой-то престижный международный конкурс в Китае, а один из наших любителей теоретической физики ездил с каким-то выступлением в Германию. Здесь, к слову, все не так просто – поговаривали, что он занимается своей темой уже довольно долго, и додумался до чего-то очень серьезного. По-настоящему серьезного. В среду, то есть послезавтра, должна состояться университетская конференция, на которой будут выступать, со своими докладами, студенты самых разных профилей, в числе которых должен быть и этот товарищ. Я там, кстати, тоже должен быть. Что на таком мероприятии делает второкурсник вроде меня – вполне разумный и закономерный вопрос. Виной всему была небольшая статья, которую я, написав, имел неосторожность подать в университетскую газету, публиковавшую ежемесячно некоторые работы студентов. Не спрашивайте меня – почему я это сделал – я и сам плохо понимаю. Видимо, жажды славы взяла своё… Но, так или иначе, на статью обратили внимание на кафедре и при всей своей спорности она была оценена положительно и в преддверии конференции я был неожиданно извещен о том, что буду представлять на ней свою работу. Можно сказать, что я фактически пал жертвой вечного кафедралного противостояния между историками и филологами, которые, взаимными интригами, повыбивали друг у друга кандидатов и, в конце концов, выбрали меня как компромиссный вариант.
…
Я снова вздохнул. Я вообще люблю вздыхать.
И все-таки. На чем мы там остановились? Ага, так вот, кроме условно-«серьезных» кружков были и условно-«несерьезные». Кружок любителей поэзии, университетский хор, плохо мне известное объединение певцов (скрывавшееся за аббревиатурой ПКМ), шахматная секция «Ход конем», литературный клуб, клуб Поиска Глубокого Смысла «Было холодно», клуб начинающих переводчиков «Переводим как могём», клуб сонь и все такое. Там собирались ребята самых разных профилей и интересов, кому-то действительно была интересна тематика клуба, в котором он состоял, а кто-то просто коротал время или числился там потому, что ему нужно было где-то числиться. В принципе, я и сам мог последовать их примеру, но почему-то этого не сделал. Поначалу я надеялся на то, что найду что-нибудь свое, а потом… Потом вот, неожиданно оказался у дверей клуба химии.