Синдром Вильямса
Шрифт:
Так и случилось. Шесть охотников разошлись за пределы мира и больше никогда не вернулись. Блуждающих Братьев видели то в одном мире, то в другом. И везде они верой и правдой служили охотникам. И любой инженер или цветочный человек, или как там они еще себя называют, умирал, даже если ножевая рана была совсем неглубокой.
Елена Михайловна вздохнула и одним глотком допила остывший кофе. Сын смотрел на нее с ужасом.
— Какая жестокая сказка, мама!
— Зато у нее хороший конец.
Матвей покачал головой.
— А я его так и не понял. Зачем понадобилось уничтожать этих самых… пришельцев? Они же
— Они не сделали мир лучше?! Они лишили его равновесия. Ты думаешь, болезни — это безусловное зло? А как тогда регулировать численность популяции? И если на одном дереве плоды лучше и сочнее, значит, это дерево забрало воду и соки у своих соседей. Не надо менять орбиты планет, обещая, что на новой орбите климат будет лучше, воздух чище, а жизнь слаще. Воздух будет чище — значит, будет грязнее вода. Люди перестанут болеть, значит, наступит голод и есть будет нечего… У каждой медали есть другая сторона.
В глазах Матвея не было понимания и сочувствия. Он смотрел на нее с жалостью. Разве что не гладил по голове.
— Мам, равновесия не бывает, ты не знала? Равновесие — это равная скорость протекания прямого и обратного процесса.
— Откуда ты такой умный на мою голову взялся, — проворчала Елена Михайловна. Меньше всего на свете ей хотелось дискутировать на тему определений. Больше всего на свете ей хотелось найти ту, которая искалечила ее сына и отрезать голову ей. Что такого они делают с людьми, что они за несколько часов превращаются в таких вот, совершенно чужих, зомбированных существ, отрицающих все, в чем они были воспитаны.
— Слушай, мам, так я и не понял, почему ты волнуешься, — вдруг прервал ее размышления Матвей. — Если я охотник, то нож сломается и все. Я же не этот… как вы там их называете. Почему я должен умереть?
— Потому что сейчас ты — такой как они. Она изменила тебя. Превратила в свое подобие. Говорят, им достаточно прикоснуться, чтобы заживить раны, остановить кровь, вернуть зрение или навсегда избавить от хромоты…
— Ерунда все это. Она не останавливала мне кровь прикосновением, она держала бинт, пока кровь не перестала идти.
— Ну, может, она делает это словами, — дернула плечами Елена Михайловна, — откуда мне знать, как они делают это с живыми людьми. Я, знаешь ли, никогда не разговаривала с живыми эльфами. Но я вижу тебя и понимаю, что сильно недооценивала слухи, которые о них ходят. Надо было верить всему и запоминать даже самые нелепые истории.
— Да что же со мной не так?
— А ты не чувствуешь?
Он покачал головой из стороны в сторону.
— Не чувствую. Какой я был, таким я и остался…
— Ты иначе пахнешь. Ты не злишься. Я тебя несколько раз оскорбила, ты даже не заметил. Ты заботишься обо мне, хотя раньше никогда так не делал.
— И тебе за это все хочется меня убить?
— Пока нет. Но я не знаю, что будет, когда перестройка закончится.
Матвей пожал плечами.
— Поживем — увидим. Ты отцу хотела позвонить — так звони. А то через час он на работу уйдет.
— А ты смотри мне, не засыпай!
— Хорошо, — ответил Матвей и улыбнулся.
— И что ты мне предлагаешь? — разговор тянулся непростительно долго, Елена Михайловна уже начала посматривать в сторону кухни. К сожалению, телефон
— Вези его сюда! Билеты у вас на пятницу? Очень хорошо, меняйте на сегодня. Да плевать, что не успеете собраться. Что там у него такого ценного, что нельзя бросить? Машину пусть девчонке оставляет, не обеднеем. Фотоаппарат в чемодан, документы туда же и вперед. У нас тут не горячий сезон, знаешь ли, билеты должны найтись. Хоть в бизнес-класс, неважно. Сын дороже любых денег, мы же его потеряем там. Ты же не знаешь, где ходит эта тварь! Может, она за стеной живет, в соседнем подъезде.
— Это вряд ли, я бы почувствовала.
— С одного раза? Сомневаюсь, — хмыкнул мужчина. — В общем, давайте, рысью покупайте билеты и вперед. Я вас жду!
Елена Михайловна не сразу поняла, что значат короткие гудки. Организм требовал сна, но волны адреналина не давали сосредоточиться на сне, хотя и мешали ясной работе головы. Наконец, она положила трубку и посмотрела на сложенный на столе ноутбук. Билеты, сейчас же. Конечно. Только нужно посмотреть, не спит ли Матвей.
Он не спал. Он сидел, положив руку на спинку кресла, уютно устроив подбородок в ямке между большим и указательным пальцами. Глаза были открыты, но смотрели в никуда, вдаль, в лиловый туман небытия. Он был еще теплым, когда женщина рискнула прикоснуться к его лицу и закрыть ему глаза.
Она не делала попыток вызвать скорую помощь или что-то сделать. Это было бесполезно, она знала. А еще она знала, что сама виновата в смерти своего сына. Что не рассказала ему с детства о том, кто они такие. И в том, что не учила его беречься и охотиться. И больше всего — в том, что она своими руками лишила его огромной Вселенной, решив за него, что ему будет достаточно одного мира, но не додумавшись до простой истины — у миров нет границ, и то, что есть в одном, может попасть и в другой…
Глава 3. Конец
Елена Михайловна в последний раз обвела взглядом пустую квартиру. Слезы закончились уже давно, но теперь, когда закончились дела, которыми она могла отвлекать себя, они снова вернулись. Муж улетел домой два дня назад, она осталась. Она хотела найти эту тварь. Она была уверена, что сможет ее отыскать. Увы, поиски закончились ничем.
Елена Михайловна пересмотрела все профили сына в социальных сетях, которые смогла обнаружить на его компьютере. Постаралась встретиться со всеми девушками, с которыми он дружил. Тупик. Ее там не было. Она просмотрела тысячи фотографий на его компьютере и в портфолио. Он, оказывается, мечтал стать профессиональным фотографом, зарабатывал на собственную студию, а они с отцом так ничего и не узнали. Елена Михайловна пролистала все фотографии, где было хоть одно женское лицо. К счастью, она представляла, как примерно должна выглядеть «эта девушка». Высокий лоб, треугольные брови, глаза со странным разрезом, глубокая носогубная складка и непропорционально большой рот. И фирменный тяжелый подбородок с опущенными вниз щеками. Конечно, не самая модельная внешность, но такого лица не было ни на одной фотографии. Вот ведь чертова кукла, умеет скрываться, — со злостью думала Елена Михайловна, закрывая очередной сет снимков.