Синдром возгорания
Шрифт:
Наступила тьма, чернее всякой ночи."
5. ЗНАКОМСТВО С ПРИСТРАСТИЕМ
– Гы-гы-гы...
Сергей проснулся от моросящего дождя и гоготания Иваныча. Иваныч, по пояс обнаженный, стоял на помидорной грядке и, направив на Сергея шланг, брызгался водой.
– Ты что, сдурел?!
– вскинулся Сергей и, мгновенно обессилев, снова рухнул на топчан.
– Подъе-ем!
– заревел Иваныч жизнерадостно.
– На зарядку ста-анови-ись!
Сергей взглянул на циферблат часов и застонал. Было семь утра...
В памяти неверным светом забрезжило ночное происшествие.
– Вова!
– позвал Сергей и стукнул в стенку.
– А...
– слабо донеслось в ответ.
– Ты в порядке?
– Почти...
Иваныч, поливая помидоры, весело поглядывал.
– Какого хрена Жульку отвязали?
– крикнул он, нисколько, впрочем, не сердясь.
– Еле сцапал эту тварь!
Сергей вздохнул, поднялся и только тут сообразил, что спал в одежде. Правая нога болела, шея ныла, язык распух.
– Гы!
– сказал Иваныч, с удовольствием рассматривая физиономию Сергея.
– Так какого хрена Жульку отвязали, а?
Солнце уже встало, но, не спеша выглядывать, таилось за скалой, ощупывая мир лучами. Все то, чего касались золотистые лучи, воспламенялось так, что впору было вызывать пожарную команду. И только море, по-прежнему хранившее пепельный оттенок ночи, не желало разгораться и казалось замутненным зеркалом, в котором тускло отражалось пламенеющее небо. Попытка моря адекватно отразить глубину трехмерного пространства была сравнима с потугами Сергея осознать похмельной головой сумятицу прошедшей ночи. Ничего конкретного не получалось, и в конце концов разозленный выразительными взглядами Иваныча, Сергей спросил:
– Иваныч, ну какого черта ты пришел в такую рань?
– Помидоры поливать!
– охотно пояснил Иваныч, сотворяя радугу из мелких брызг.
– Но зачем так рано?!
– Рано?
– удивился дядя.
– Ты посмотри какое утро!
Однако, пожалев Сергея, Иваныч все же снизошел до объяснений, которые свелись к тому, что помидоры, мол, нуждаются во влаге ранним утром, ибо позже солнце станет припекать, и если поливать, к примеру, в полдень, то помидоры попросту "сгорят" и урожай пойдет к такой-то матери.
Огородно-садоводческие тонкости, сопровождаемые легким матом, звучали убедительно, и Сергей почти смирился. Вполуха слушая Иваныча, рассеянно кивал и отрешенно размышлял о том, желает ли капризный овощ орошаться непременно каждый день или в этом деле допустимы перерывы. Если перерывы невозможны, то отдых превратится в сущий ад...
– Привет, Иваныч!
– Из каморки показался Вова.
– Гы! Володя!
– обрадовался дядя.
– Живой! Кстати, про белье-то я вчера и позабыл. Только вот теперь принес.
– И указал на лавку, где стопкою лежали простыни.
– Да нормально все, - отмахнулся Вова, неверною походкой огибая стол.
Сергей, присев на лавочку, смотрел на друга вопросительно, не зная, впрочем, что спросить.
– Ну ты артист." - первым начал Вова.
– Что такое?
– нахмурился Сергей.
– Я проснулся, кругом темно, тебя не видно, Жульки тоже нет, перечислял Володя.
– Звал, искал, никто не отзывается. Потом смотрю, что-то светится в траве. Вон там, внизу. Пошел туда, нашел фонарик. А недалеко и ты лежишь. Еле затащил тебя наверх.
– Да?
– пробормотал Сергей.
– А я один там был?
Вова с интересом посмотрел и насмешливо изрек:
– Ну, по крайней мере, Жульки рядом не было.
Иваныч, слушавший с явным наслаждением, вмешался:
– Жулька внизу. С детишками играет. Я ее сюда не стал тащить. Чем-то вы ее вчера тут напугали.
– Еще бы, - язвительно заметил Вова, поглядывая на Сергея.
Но Сергею было не до шуток. До сих пор он лелеял слабую надежду, что все его воспоминания основаны на сновидении. Теперь же списать ночные впечатления на алкогольные пары представлялось невозможным. Фонарик, Жулька, свидетельство Володи, боль в затылке - слишком много фактов, подтверждающих реальность таинственных событий. Хорошо уж то, что поблизости не оказалось мертвеца. Хотя, конечно, соучастник, огревший Сергея по затылку, вполне бы мог припрятать труп. Но эта версия казалась чрезмерно драматичной и оттого сомнительной.
– Иваныч, - произнес Володя.
– Мы тут вчера икры купили...
– Гы-гы-гы! Ну и дураки!
Вова, тряхнув лохматой головой, покосился на Сергея.
Но Сергей не стал встревать и разбираться что к чему. Решив, что Вова сам все выяснит, поднялся, взял полотенце и потопал в душ.
После душа сразу стало легче. Вова уже приготовил чай и бутерброды, Иваныч убрался восвояси.
– Все очень просто!
– сообщил Володя, улыбаясь.
– Иваныч говорит, что на консервной фабрике не хватает нужной тары!
Сергей кивнул. В нынешнее время дефицит действительно приобретал комические формы. Если не хватает лососевой икры, то вполне возможно, что недостает и банок под кабачковую. Объяснение было простым и вполне правдоподобным. Смущало только то, что аналогичных объяснений накопилось уже много. И был еще один момент, который настораживал. Когда Сергей плескался в душе, то в щелочку заметил, как Иваныч и Володя о чем-то перешептывались, а Иваныч к тому же отчаянно жестикулировал и с видом заговорщика поглядывал на душевую. Потом оба прохиндея ненадолго скрылись в домике, после чего Иваныч, как ошпаренный, помчался вниз. Сергей молчал, ожидая, что Володя сам расскажет в чем тут дело, но друг, ничего не поясняя, изображал рубаху-парня и верного товарища. Подливал горячий чай, пододвигал икру, предлагал намазать больше масла.
– Так зачем ты вниз поперся?
– спросил Володя, хитровато щурясь.
Сергей ответил неопределенно. Почему-то вспомнилось, как Володя, встретив на автостанции незнакомого чернявенького паренька, сразу загорелся мыслью отдохнуть" в поселке. Сейчас это казалось подозрительным.
– А кто Жульку отвязал?
– продолжал допытываться Вова.
Сергей опять пробормотал что-то неразборчивое.
– Ну купаться-то пойдем?
– разозлился друг.
Сергей ответил утвердительно, решив на всякий случай быть настороже.