Синие пески.
Шрифт:
– Ваш род, Адийский, славится трусостью, – холодно проговаривает Ансел не сводя внимательного взгляда разноцветных глаз с Ицхака.
Ицхак поднимается на ноги отряхивая штаны от налипшей пыли. На его лице играют желваки, показывая недовольство.
– Сейчас не время задрав голову от гордости, кубарем нестись в новые политические интриги которые наплели, словно пауки паутину, вельможи Асмантии. – Рыжеволосый скрещивает руки на груди, недовольно стуча носком ботинка по мраморному полу.
– Конечно, – огрызается Ансел, – лучше удрать, испуганно
– Мы не знаем наверняка, остался ли кто из остальных претендентов во дворце. Я не намерен рисковать единственным наследником рода Ревар, и подставлять его голову под плаху.
– Ты забываешь, о втором…
Ансел не успевает закончить, как Ицхак злобно сверкнув глазами, поджимает тонкие губы и сквозь стиснутые зубы произносит:
– Не пори чушь, – ноздри на маленьком точеном носу гневно раздуваются. – Ты сам прекрасно знаешь, что он не достоин короны. Все. Довольно. Нет времени. Нам необходимо найти Лорана и как можно скорее увезти его подальше.
Он коротко мне кланяется и резко развернувшись, так что полы камзола вздымаются в воздух уходит прочь. Я смотрю на его удаляющуюся спину и чувствую как призрачный шанс вернуться домой тает на глазах.
Виноватая улыбка Ансела, и он быстрым шагом уходит следом оставляя меня в одиночестве.
На дрожащих ногах я поднимаюсь с мягкого кресла и не веря в свою решимость тенью иду за ними. Мне надо вернуться домой и сейчас не время трусить и надеяться что некое провидение сверху решит мои проблемы.
Череда длинных коридоров охраняемых бостанджи при взгляде на которых замирает сердце. Мне кажется, они все знают, и в ожидании приказа уже готовы схватить нас.
При моем появлении они вытягиваются по стойке смирно и еле заметно кивают. Красные одежды послушниц Эслафон дают мне некоторую уверенность, что возможно беда обойдет меня стороной.
Повернув за угол следом за Ицхаком и Анселом я попадаю в залу где уже собрались гости. Они разноцветными стайками хаотично ходят по комнате принимая с подносов бокалы с выпивкой и о чем-то переговариваются так, что их голоса сливаются в один гул рассерженных насекомых.
Бостанджи стоящие в проеме двери вначале хотят остановить меня, но отвлекаются на других подошедших гостей и я быстро растворяюсь в толпе.
Задираю голову, чтобы увидеть тень движения в резных перегородках где за ними корчится от боли ходжум Янита. За такое короткое время знакомства с ней, я понимаю насколько преисполнилась уважения к этой маленькой женщине. Но чей-то толчок в плечо, заставляет меня обратить внимание на происходящую суету. Схватившись за ушибленное место, виновато извиняюсь пока не замираю на месте от внезапного озарения. Я чувствую в этой толпе состоящей из мужчин себя неуютно под их пристальными взглядами.
Музыканты сидя на небольшом возвышении играют мелодию достаточно ненавязчивую и бодрую,
Мужчины в дорогих одеждах вначале улыбаются и осознав что перед ними одна из послушниц тут же отворачиваются. Я вспомнив о приличиях накидываю платок на голову. Закрепляю свободную часть ткани витиеватой брошкой, как под вуалью скрывая часть своего лица. Кручу головой в поисках знакомых силуэтов, чтобы как можно быстрее скрыться с ними из залы.
Они лавируя в толпе и мимолетно раскланиваясь с гостями следуют в самый центр, где на богато сотканном ковре стоит низкий столик с раскинутыми вокруг него подушками. На нем чадя тонким дымом под самый потолок стоят курильницы с благовониями от которых по зале растекается приятный едва уловимый аромат. Я могу только поблагодарить случай за ткань которой мне приходится прикрывать свое лицо, благодаря ей мне чуть легче дышать.
В центре маленького столика стоит кальян, который раскуривают несколько мужчин передающих друг другу трубку. Они сквозь ноздри выпускают белые клубы дыма и довольно крякают обсуждая все тонкости вкуса заправленного табака.
Ицхак раскланивается с собеседниками и наклонившись к невысокому молодому человеку что-то шепчет тому на ухо. Тот отмахивается как от надоедливой мухи и чуть подается вперед боясь пропустить важный разговор. Но рыжеволосый хватает юношу за руку и волоком утаскивает под тяжелые портьеры.
– А ты что здесь забыла? – Абла Наира хмурит тонкие брови и ее лицо слегка подрагивает от ярости.
Я чувствую как по спине стекает холодный пот. Ладони враз становятся мокрыми и вытираю их о длинные одежды. На ткани остаются влажные следы.
– Глупая девка, – шипит женщина и хватает меня за запястье, от резкого движения украшения на рогах аблы Наиры звенят.
Звук мне кажется похоронным и мрачным и окружающие нас гости в опаске расступаются давая настоятельнице дорогу. Она силой хочет утащить меня из залы чтобы устроить взбучку в углу из множества нищ, скроющих нас от посторонних взглядов.
Но тут как из ниоткуда на ее пути появляется Ансел. Он расплывается в радушной улыбке прижимая к сердцу руки низко кланяется. Емония в ступоре останавливается до боли сжимая мое запястье.
– Прошу простить, – абла Наира медлит и ее ноздри раздуваются от гнева, – это недоразумение.
– Что вы, – еще шире расплывается в улыбке Ансел. – Я как раз искал нашу проводницу до залов где происходит прием. Если бы не она…
Я не слышу что он несет, стараясь ублажить настоятельницу, пока та прищурившись и подавшись немного вперед ослабляет хватку на моей руке. На запястье уже проступают еле заметные фиолетовые следы и пока абла Наира не опомнилась отхожу от нее в сторону, но толпа вокруг нас смыкается плотным строем в кольцо. Они не собираются пропускать меня в сторону спасительных ниш, где Ицхак с жаром спорит с молодым человеком.