Синие пески.

Александрёнок Диана

Я удивленно смотрю на эту женщину.

– Ты уникальная как и многие из нас. Слышишь голос прошлого и я все жду, когда ты будешь готова поделиться, – продолжает абла Сайхэ.

– Но разве сны помогут мне вернуться домой? – Мой голос дрожит от нахлынувшего напряжения.

Бывшая настоятельница храма недовольно хмурится и поджимает губы испещренные морщинами.

– Я уже говорила тебе, моя милая, ты уже дома. Пора принять это и идти дальше к своему провидению.

Она смолкает, продолжая крутить между пальцев уже смолкнувшую музыкальную шкатулку, и когда та ей кажется неинтересной, отставляет ее в сторону. Подминает под себя подушечки с вышитыми золотыми

нитками узорами, упираясь кулаком в колено, чуть склоняется ко мне. За ее спиной я смотрю как занавески раздуваются от сквозняка, пока перед моим носом не щелкают пальцами, привлекая внимание. Мне хочется думать о том, что те сны которые показывает Эйве вернут меня домой, останется только найти в них сокрытый смысл.

Чувствуя пристальный взгляд на себя смотрю прямо в поблекшие глаза старухи и та говорит:

– Что снилось тебе сегодня, а’сур?

Глава 3.

Все жители Каср Аль Повэм собрались на улицах города чтобы смотреть шествие. Одетые в лучшие свои наряды, с интересом тянут шеи на которых висят золотые украшения, ярко поблескивающие на солнце. Даже маленькие дети на руках носят по нескольку золотых тонких браслетов. Они испуганно жмутся к материнским юбкам вытаращив глаза, чтобы запомнить тех кто медленно шествует. Дети постарше юркими стайками проносятся в толпе создавая суматоху.

Абла Наира, скрестив ноги, гордо восседает в паланкине с теплой улыбкой кивая знакомым прихожанам, кто каждое утро приходит в храм отдать молитвы своим предкам. Несколько избранных послушниц идут впереди, раскидывая лепестки цветов. В воздухе витает аромат увядших растений и еле различимый запах благовоний. Он пропитал мои одежды, вгрызся в волосы и теперь будет преследовать меня вечно.

Феттан аккуратно трогает меня за руку и уводит подальше от любопытных зевак, ведя маленькими улочками заставленными ящиками со специями. Они нагреваются на злом солнце и воздух становится густым и раздирающим горло. Хочется пить до одури, прохладную чистую воду чтобы очистить рецепторы и дышать менее прерывисто. Я с сожалением вспоминаю оставленный в комнате высокий стакан с чистой прозрачной колодезной водой.

Даже в маленьких улочках есть несколько горожан не увлеченных шествием и которым не интересны процессия гостей идущих во дворец падишаха. Они перебирают ящики с овощами и специями, выкидывая под ноги проходящих гнилые части. Разбирают молотые специи по маленьким деревянным баночкам, и тут же расставляют их на полках. Только пафу, небольшие ростом с ребенка и длинными ушами создания, весело махают метлами, сгребая в кучу мусор. Мимо нас лавируют женщины емоний, чьи головы покрыты простыми платками, и на них они несут плетенные корзинки доверху наполненные фруктами. Мужчины с длинными рогами торгуются за зерно или сухофрукты, и стараясь перекричать восторженные вопли толпы повышают голос недовольно вращая глазами.

Мне кажется, что так или иначе каждый из присутствующих имеет причастность к предстоящему торжеству. Потому что мы шли в одну сторону, искоса поглядывая друг на друга.

Кто-то из них несет фрукты и овощи во дворец через вход для прислуги. Он небольшой, почти незаметный, маленькая калитка которую кажется никто не охраняет. Только по краям растут кусты с тяжелыми розовыми бутонами цветов. Если присмотреться то бостанджи, охрана падишаха, стоят чуть поодаль в своих белых одеждах с кремового цвета чалмами, и они почти что сливаются со стеной. Только их темные глаза внимательно смотрят за мелькающей прислугой, которая в знак приветствия кротко склоняет головы.

Феттан дергает

меня за длинный рукав каис и жестом показывает следовать за ней мимо пышно растущих кустов. Ветви которых ломятся от больших бутонов цветов. Они колышутся от слабого ветерка и на землю спадает золотистого цвета пыльца.

Мелкие жучки летают перед лицом и все норовят залететь в ноздри или рот, отчего я устаю отмахиваться. Емония, резко остановившись, поворачивается ко мне, чтобы закрепить мараму, вышитую накануне, на моем лице, скрывая ее часть. Жучки больше не волнуют меня и появляется возможность внимательнее разглядеть один из внутренних дворов дворца падишаха.

Среди густо растущей зелени я слышу тихое журчание, и поддавшись соблазну отхожу в сторону чтобы посмотреть на небольшой фонтанчик. В его центре стоит статуя девушки, держащей в руке кувшин из которого льется кристально чистая вода. Она склоняет свою голову и тонкие вырезанные из мрамора волосы ниспадают ей на плечи и спину скрывая обрубки крыльев, возможно так было задумано мастером. Только после оклика послушницы я замечаю что из глаз статуи бегут две маленькие струйки воды. Она показывает величие падшиха, который может позволить себе такое расточительство воды.

Я смотрю на нее как завороженная чувствуя острое желание прикоснуться и ощутить кожей прохладу мрамора. Но Феттан меня резко одергивает и ее красивые брови нахмурены.

– Это еще не женская часть дворца, чтобы можно было просто так глазеть на местные красоты, – недовольство сквозит в словах емонии.

Мне ничего не остается как с сожалением следовать за ней в хитросплетение переходов и арок, на стенах которых кто-то выложил маленькими кусочками разноцветных камней арабески. Где-то в самых верхах сводчатых потолков инкрустированы кусочки стекла, которые красиво преломляют солнечный свет рисующий по земле разноцветных зайчиков. Я вытягиваю руку, ловя на нее цветные лучи и с увлечением переворачиваю в разные стороны чтобы налюбоваться красотой.

Пока спина Феттан маячит впереди, ведя меня только ей известной дорогой на женскую часть дворца, я усиленно верчу головой стараясь одновременно рассмотреть открывшиеся красоты и насладиться величием дворца падишаха. Мы идем по крытому переходу, тонкие ажурные колонны подпирают крышу которая дает густую тень. Мне открывается вид на красивый сад, с редкими растениями которые находятся в самом пике цветения, отчего воздух наполнен приятным цветочным ароматом. То тут то там мелькают куски статуй в бассейнах. Из глаз или рук вытекают струйки, которые тихо журча скатываются в воду, и я замечаю что среди этого островка зелени наполненного фонтанами прохладнее и свежее чем на улицах города.

Дует обжигающий ветер, он жадно лижет лицо и приносит на своем хвосте мелкую водяную пыль которая дает облегчение для нагретой на солнце кожи. Трогаю лицо, чувствуя под кончиками пальцев капельки воды. Растираю их между подушечек и украдкой пробую кончиком языка, рот наполняется вязкой слюной.

Крытый переход плавно перетекает в длинный коридор, двери которого раскрыты настежь. Через узкие оконца пробивается яркий солнечный свет, он вычеркивает из полумрака лучами светлые участки. Если приглядеться можно увидеть как в их свете мелкие частички пыли кружатся в хороводе. Мы идем еще дальше, и я переключаю свое внимание на идущую впереди Феттан, длинные легкие полы одежды которой развеваются от движения и идут за ней шлейфом. Свернув за угол мы оказываемся возле больших резных створок. На них искусный мастер вырезал диковинных зверей, чьи морды переплетаются в листья и красивые ажурные цветы.