Синие шинели (сборник)
Шрифт:
Что касается двойного километража и сдачи груза только восьмого марта, он пояснил, что в соседних совхозах искал запчасти и представил справку, что седьмого марта в одном совхозе ремонтировал свою автомашину. К справке приложил список деталей, заимствованных им в тот рейс. Поэтому он и сдал груз только 8 марта.
Правда, оперативники не принимали всерьез доводы Далиева, но в санкции на его арест было отказано. Связь в Семеновым пока что нельзя рассматривать как доказательство соучастия в грабеже.
Прокопьев направил на баллистическую экспертизу ружье и заряженные патроны, изъятые у Далиева, а также гильзы с места происшествия.
Вскоре пришли результаты экспертизы:
«Четыре исследуемых гильзы, обнаруженные на месте ограбления магазина в совхозе «Бобровском», расстреляны из охотничьего ружья, изъятого у Далиева Ю. Ш.»
…На второй день после ареста Далиев был вызван на допрос. Прокопьев, просматривая за отдельным столом блокнотные записи, казалось, не имел никакого дела к допросу, который вел опытный следователь.
Далиеву двадцать восемь лет. Подтянутый. Цепкие темно-карие глаза. Нос орлиный, длинная шея и на ней — выпирающий кадык. Губы тонкие, бледные.
— Расскажите подробней, как вы провели день седьмого марта, — обратился к Далиеву следователь.
Далиев говорил без запинки. Он привел десятки фамилий людей, с которыми встречался, как доставал запасные части, где спал ночью, в каком селе, как рано утром, устранив неисправности, ехал в рейс.
— Непонятно, Далиев, как же могло случиться, что вы разъезжали на неисправной машине в поисках запасных частей?
На несколько секунд Далиев приумолк, потом ответил:
— Ездить было можно. Масло гнало из картера.
— А почему на неисправной машине выехали из гаража?
— Не заметил.
— А может быть, спешили в другое место?
Неподвижные глаза Далиева сузились. Вмешался Прокопьев:
— Вы начните лучше с того, как в ночь на 8 марта остановились с грузом в Комсомольском поселке, там вас видели.
Видели? В глазах Далиева потемнело. Прокопьев, поднявшись из-за стола, крупными шагами стал ходить по кабинету.
— Ждем, Далиев.
— Послушаю сначала вас, гражданин начальник. — Кривая, дрожащая улыбка расплылась на лице Далиева.
— Можно и так. Нам известно, что седьмого марта, примерно в полдень, вы погрузили на свою машину сухой асфальт в брикетах и вместе с другими шестью машинами выехали в сторону Качир. Не доезжая моста, в районе элеватора, вы свернули в Комсомольский поселок и загнали машину во двор знакомого вам шофера. Там скинули груз. Машину оставили и пешком направились к Семенову. Вскоре на такси приехал Харченко.
— Не докажете! — крикнул Далиев.
— Докажем, — невозмутимо ответил Прокопьев, доставая из кармана блокнот. — Слушайте дальше. До пяти часов вечера вы пьянствовали. Вы пили мало. Это нам тоже известно. Мелочь? Допустим. Выехали в седьмом. Вы за рулем. В десятом часу прибыли в Бобровский совхоз. Зашли на квартиру к Николаеву, вашему соучастнику по другим кражам. Кстати, он арестован. Николаев на «дело» с вами не пошел…
— На хитрость берете? — перебил Далиев.
— Можно вас ознакомить с протоколом допроса Семенова.
— Ознакомить! На чужой рот пуговицы не нашьешь.
— Вы распили литр водки и в первом часу ночи взяли ружья, лом и поехали в сторону магазина. Не доезжая до магазина, Семенов и Харченко вышли из кабины и пошли пешком, вы, Далиев, остались у машины с заданием сорвать провода. Когда погас свет, Семенов обезоружил сторожа и помог Харченко взломать запоры магазина. Потом Харченко прибежал за вами. В руках у него было ваше, заметьте, ваше ружье. Он сел в кабину. В вас начали стрелять. Вы ответили тем же. Примерно за три часа доехали до Павлодара. Товары оставили на квартире Семенова. У него безопасно. Потом, загрузив машину сухим асфальтом, рано утром 8 марта выехали оттуда. Вот почему у вас получился двойной рейс.
В окнах синевою хмурилась ночь. Где-то глухим ударами бухал первый гром. Прокопьев подошел к открытой форточке, вдохнул полной грудью прохладный воздух.
— Продолжайте, Александр Семенович, — обратился Прокопьев к следователю, не поворачивая головы. Он почувствовал себя нездоровым. Перед глазами всплывали красные круги.
— Я не стрелял! — наконец заговорил Далиев. — Я не грабил!
— Кто же стрелял?
— Они, все они. Я только шофер. Где правда?
— Правда? Да, всякий правду ищет, да не всякий ее творит.
Далиев замолк. Потом он ухватился за голову, вскочил со стула и со стоном опять опустился на свое место.
— Вы брали свое ружье?
— Нет.
— Тогда я вам напомню, что из вашего ружья произведено четыре выстрела. Ровно четыре.
Это подействовало на Далиева. Колючий страх, бессильный гнев и удивление перемешались на его лице.
— Не удивляйтесь, Далиев, ровно четыре выстрела. Один из левого ствола, три — из правого. Это доказано экспертизой.
Стоптанный каблук сапога Далиева начал выбивать короткую дробь. Облизывая сухие губы, он жадно смотрел на графин с водой. Следователь наполнил стакан и подал арестованному.
— Еще, — прошептал он…
Г. СМИРНОВ, подполковник милиции.
г. Павлодар.
В. Розенцвайг
«СТРАННИКИ»
Светлой памяти учителя и друга полковника милиции САВИЦКОГО ВИКТОРА БОЛЕСЛАВОВИЧА, погибшего 16 января 1946 года, п о с в я щ а е т с я.
Началось все с того, что на одном из полустанков, где остановился воинский эшелон, направлявшийся на фронт, к одному из товарных вагонов подбежала женщина в темных очках. Она попросила солдат задержать скрывающегося неподалеку убийцу.