Сирена (ЛП)
Шрифт:
– Будь я всемогущим, ты бы все еще была со мной, малышка. У меня не было сил остановить твой уход.
– Были, - ответила Нора,- но ты любил меня слишком сильно, чтобы к ним прибегнуть.
– Может быть, я всегда любил тебя слишком сильно.
Сорен перевел взгляд на статую Девы Марии.
– Один наш общий знакомый сообщил, что ты прекратила работу над своей книгой.
– Зак узнал о том, чем я занимаюсь. Он аннулировал контракт.
– Уверен, ты можешь писать и без него.
–
– Ответь мне на один вопрос, Элеонор. Почему ты начала работать с нашим monsieur?
– У меня ничего не было. Он предложил мне работу.
– Ты могла выбрать любое другое занятие. Почему именно это?
– Он сказал, что я смогу зарабатывать кучу денег всего за несколько часов в неделю. Я подумала, что эта работа позволит мне…, - остановившись, Нора сглотнула, - думала, что она позволит мне писать.
– Твоя работа с Кингсли едва ли была средством достижения данной цели. Она никогда таковой не была.
Нора не знала, как на это ответить. Сунув руку в карман, Сорен вытащил черный, бархатный мешочек и положил ей в ладонь.
– Что это? – спросил она.
– Твой настоящий подарок на годовщину.
Открыв мешочек, Нора достала серебряный кулон на цепочке и поднесла его ближе.
– Образ святого, - рассмеялась она, - Я давно не носила подобных вещей. Кто на ней изображен? Святой Микаэль? Святая Мария Магдалена?
– Вообще-то, апостол Святой Иоанн.
– Святой Иоанн… покровитель дураков и бывших любовников? – осмелилась предположить Нора.
– Нет, - ответил Сорен мягким голосом и таким же взглядом. – Покровитель писателей.
У нее слегка дрожали руки, отчего она никак не могла надеть цепочку. Забрав медальон, Сорен застегнул украшение на ее шее.
Нора закрыла глаза, на секунду насладившись ощущением охватывающих ее рук.
– У нашего Господа Иисуса было двенадцать апостолов, - сказал Сорен, отступив назад.
– После Его Вознесения, их разогнали на все четыре стороны и преследовали до самой смерти. Довольно странно, но только Иоанн, покровитель писателей, ушел не мученической смертью.
– Тебе никогда не нравилось, когда я играла мучеников. Знаешь, я не уверена, что имею право его носить.
– "Бытие 1:3, И сказал Бог: да будет свет. И стал свет…", Бог сотворил мир словами, Элеонор. Слова – есть нить на материи вселенной. Ты пишешь, потому что это приближает тебя к Богу. Когда-то я был глупцом, думая, что смогу это для тебя сделать. Теперь, я считаю иначе. Это то, кто ты есть.
– Зак так не считает.
– Значит, он еще больший глупец, чем я. Я знаю тебя, малышка. Однажды, писательской деятельностью ты выбралась
– Книга еще не завершена, и близко, к тому же у меня всего неделя до отбытия Зака в Лос-Анджелес. Хотя, не думаю, что он заморочится чтением моего романа, когда тот будет закончен.
– Тогда, выражаясь твоими словами, Элеонор – хрен с ним. Закончи книгу. Не ради меня, не ради Закари, не ради Уесли, и даже не ради Господа. Закончи ее ради себя.
Нора рассмеялась сквозь слезы.
– Это приказ?
– А это должен быть приказ?
На мгновение, Нора подумала о сказанном, подумала об энергии, хлынувшей в ее вены. У нее была одна неделя до переезда Зака на западное побережье. Что, если она перепишет книгу без него? Она сможет отправиться к нему и швырнуть романом ему в лицо. Черт с ним, с контрактом. Нора закончит ее только потому, что ей хочется узнать, какой окажется развязка.
– Нет, думаю этого достаточно.
– Тогда иди.
Сорен кивнул на выход и Нора, практически побежала к воротам, но остановившись в последний момент, обернулась.
– Ты мог не отпускать меня, и ты об этом знаешь, верно? – спросила она.
Поднеся спичку, Сорен зажег свечу под ракой.
– Я и не отпускал тебя.
В ответ Нора была не в состоянии выговорить ни слова. Неважно, могла она говорить или нет, если она могла писать.
Выйдя из фойе, она оказалась среди солнечного света. Она в последний раз оглянулась на "Пресвятое Сердце", зная, что самое пресвятое сердце осталось внутри церкви. Временами, она думала про себя - мне тоже хотелось, чтобы ты не отпускал меня.
***
Когда Нора вернулась домой, Уесли ждал ее в гостиной комнате. Казалось, что он испытал небывалое облегчение, увидев ее невредимой. Нора улыбнулась тому, насколько благодарным он станет через несколько минут.
– Ты вернулась домой, - сказал малой.
– Мне нужно переписывать книгу.
Уесли растянулся в улыбке такой же яркой, как солнце. Но эта улыбка дрогнула, когда он протянул ей телефон прямого вызова.
– Он звонил, пока тебя не было.
Взяв трубку из его руки, Нора нажала на кнопку восемь. Она закончит эту книгу ради себя, и только ради себя. Но, по крайней мере, это она могла сделать ради Уесли.
– Pardonnez-moi, madame, - начал Кинг, как только ответил на звонок.
– Mais…
– Забудь об этом, Кинг. Не принимай на свой счет, но Госпожа Нора вне игры.
– Надолго ли на сей раз, ch'erie?
Нора услышала смех в его голосе.
– Навсегда.
Бросив телефон на пол, она наступила на него и раздавила своим каблуком. Уесли обнял ее так крепко, что приподнял от пола.