Сирена
Шрифт:
Спасибо за ужин. Просто объедение.
– Всегда пожалуйста.
Куда ты ездил днем? За блокнотом?
– Да, – улыбнулся он. – Надо было сделать несколько дел.
Я подумала о пропущенном из-за его отлучки времени. Хотелось спросить о так и оставшейся безымянной девушке, но я не знала, как начать. Да и вечер протекал чудесно, а разговоры о бывшей подружке могли расстроить Акинли. Поэтому я выбрала другую тему. Мне не терпелось узнать о нем как можно больше.
Джулия сказала, что ты много читаешь.
– Да. В колледже я занимался
Ты будешь отличным учителем! Только посмотри, сколько сил ты в меня вкладываешь!
– Кэйлен, ты не требуешь особого терпения. С тобой очень легко общаться.
Сколько тебе лет?
– Только что исполнилось двадцать три. А тебе?
Я не знала, стоит ли говорить, что мне девятнадцать. Разница между нами составляла всего четыре года, но вдруг эта разница между подростком и взрослым станет решающей? Вдобавок к моему временному бессмертию и голосу, который может стоить Акинли жизни.
Хороший вопрос.
Я улыбнулась, всем видом показывая, что меня нисколько не заботит собственная забывчивость. Акинли рассмеялся.
– Думаю, особого значения это не имеет. Даже если бы тебе было двенадцать, я бы проводил с тобой время. – Он запнулся. – Пожалуйста, скажи, что тебе не двенадцать.
Я закатила глаза, и он хмыкнул.
Подошла официантка, чтобы забрать тарелки. Я заметила, как она наклонилась к Акинли и что-то прошептала ему на ухо. Да что ж такое, неужели с ним заигрывают все девушки в этом городке? В ответ он прошептал: «Кэйлен». Вот как! Интересно, о чем она спрашивала? Я надеялась, что официантка поинтересовалась, как зовут его новую девушку.
Еще несколько минут мы продолжали разговор с помощью блокнота. Людей снаружи становилось все меньше. Океан катила едва заметные волны, а кричащие все утро чайки замолчали с наступлением вечера. Я знала, как жить без звука. Порой жизнь становилась невыносимо тихой, но сейчас тишина меня не беспокоила. Видимо, все зависит от того, с кем молчать. Я обнаружила, что смотрю на Акинли и улыбаюсь без причины, пока он набрасывает что-то на полях моего блокнота. Акинли заметил мой взгляд и улыбнулся в ответ. В ласковых глазах отражался свет фонарей.
Все мысли разом вылетели у меня из головы.
Из ресторанчика вышли несколько официантов. Они несли торт с зажженными свечками. Я бы и не заметила, если бы не ахи других посетителей. Как мило! У кого-то день рождения. Я оглядела пирс в поисках радостного гостя, который осознал, что ему несут торт. Но подходящее выражение наблюдалось только у Акинли. У него день рождения? Да нет, Бен и Джулия поздравили бы его. Должно быть, на моем лице было написано удивление. Акинли пригнулся к моему уху и едва слышно прошептал:
– Прости. Мне пришлось солгать. Я сказал им, что сегодня у тебя день рождения. Иначе мне не разрешали принести торт. А я знаю, как ты любишь торты. Подыграй мне, хорошо?
Я не знала, как отреагировать, но глаза сами
А вдруг ты угадал? Мы же не знаем точно.
– Ты права! – рассмеялся Акинли.
Официанты запели, и оставшиеся посетители зааплодировали.
– А знаешь что? Если ты так и не вспомнишь, когда у тебя день рождения, будем отмечать его сегодня, – прошептал Акинли.
Произнесенные шепотом слова щекоткой оседали на коже. Все еще со слезами на глазах, я кивнула. Я чувствовала себя до нелепости счастливой.
– Сколько тебе лет, милая? – спросила официантка.
– Кэйлен исполнилось двадцать, – ответил Акинли и подмигнул мне.
Хорошая догадка. Цифра двадцать нравилась мне больше, чем девятнадцать. И если считать сегодняшнюю дату моим следующим днем рождения, то мне бы как раз исполнилось двадцать. Я так и светилась от радости.
– Загадай желание, – ласково приказал Акинли.
Я счастливо улыбнулась, глядя ему в глаза. Больше всего на свете мне хотелось не разлучаться с ним. Я бы загадывала это желание на свечках, падающих звездах и ромашках. Но мне пришлось признать, что желание несбыточное. Если ему не суждено исполниться, то чего еще мне хочется больше всего на свете? Я прикрыла глаза и подумала о более реальном.
Я пожелала, чтобы Акинли был счастлив.
Затем на одном дыхании задула свечи. Посетители захлопали. Меня тронула их доброта по отношению к незнакомке. Торт был большой, так что я угостила всех сидящих за столиками, да и себя не обидела. Правда, Бену и Джулии не осталось ни кусочка.
Ресторанчик закрылся раньше, чем мы наговорились. Я торопливо писала в блокноте, пытаясь угнаться за разговором, но наши мысли то и дело накладывались друг на друга, обрываясь посередине. И мне это нравилось. Я чувствовала себя счастливой, несмотря на то что под ногами плескалась Океан.
Наконец, когда выключили свет и я перестала видеть, что пишу, мы встали из-за стола. Акинли без колебаний взял меня за руку. Я с радостью предвкушала краткую близость по дороге домой. Но когда мы подошли к «Бесси», Акинли повернулся ко мне:
– Ты хочешь домой?
Я покачала головой.
– Я тоже. – Он заговорщицки улыбнулся. – Пошли.
Акинли нажал кнопку, и сиденье мопеда открылось. В багажнике под ним лежало одеяло. Интересно, оно всегда там лежит или он специально приготовил его для сегодняшнего вечера? Мы пробежали к бетонному ограждению, что отделяло машины от моря. Акинли легко его перепрыгнул, поддержал меня за талию и помог перебраться. Шпильки плохо подходили для каменистого берега. Акинли скинул свои туфли и кивнул мне: