Сиренити
Шрифт:
Это было странно, но на морде зверя было больше эмоций, чем на бесстрастном лице Кристиана в мужском обличье. И меня радовало, что я могу улавливать чувства пантеры. Большому чёрному коту явно нравились мои поглаживания, от него фонило не просто радостью, а настоящим блаженством.
Он тихо поуркивал от удовольствия, и то и дело порывался лизнуть мне руку и обнажённое плечо, но сдерживал себя, понимая, что его шершавый язык похож на тёрку, и подобной лаской он может содрать с меня кожу.
Лионезию издавна населяли оборотни всех мастей, но то, что мой жених один из них
Не знаю, сколько времени я почёсывала пушистую чёрную тушку, млеющую под моими руками — может, полчаса, или больше. За это время я успела проникнуться симпатией к этому ласковому зверю и призналась сама себе, что мне и самой приятно наглаживать его шелковистую мягкую шёрстку, купаясь в эмоциях пантеры, пронизанных радостью и счастьем.
Я расслабилась и уже начала верить, что всё будет хорошо. Но Кристиан снова меня удивил, неожиданно превратившись в мужчину, и я поспешно отдёрнула руку от рельефного живота обнажённого красавца.
Мягко рассмеявшись, Кристиан схватил меня в охапку и притянул к себе, и тут же накинул на нас одеяло.
И вот лежу я в платье под одеялом на шикарном голом мужчине, голова удобно устроилась на сильном плече, а рука на его груди улавливает ровное биение его сердца. И что я чувствую? Не страх или отвращение, это точно. Скорее — какое-то непонятное умиротворение. Мне тепло и уютно. Может, поглаживания его мягкой шёрстки подействовали на меня как релаксант, своего рода кошкотерапия? Или его приятный запах так на меня влияет? Как бы там ни было, я разомлела.
Странно, но я не боялась, что он принудит меня к сексу. Почему-то была уверена, что он не будет ко мне сейчас приставать. Я понимала: он приручал меня, привязывал к себе, и делал это так спокойно и уверенно, что я не могла сопротивляться его методам.
Не говоря ни слова, он принялся неторопливо, нежно и ласково гладить меня по голове и обнажённому плечу, и теперь уже мне самой захотелось урчать как котёнку. Внутренняя пружина моих заведённых до упора нервов постепенно ослабевала, хотелось просто лежать так, ни о чём не думать и не шевелиться.
Сама не понимаю, как это получилось, но я неожиданно уснула на его плече.
Кристиан
Я не должен… Мне нельзя сейчас расслабляться… Надо держать себя в руках и не снимать маску хладнокровного засранца. Слишком рано. Оборот был ошибкой: мой зверь, зараза пушистая, выдаёт меня с головой. Я не могу сейчас позволить себе быть собой, открыться Сиренити. Нельзя. Хоть и хочется так, что аж скулы сводит.
Когда она опустилась передо мной на колени в Тронном зале — у меня сердце кровью обливалось. Но поступить иначе я не мог.
Я смотрел на неё сверху вниз, а видел перед собой десятилетнюю девчушку, которая подошла ко мне, когда я едва сдерживал слёзы, и молча обняла. Мой внутренний ад сменился теплом и счастьем — от одного этого простого жеста.
Отец изнасиловал мою мать, простую деревенскую женщину
О моём роде в клане пантер до сих пор ходят легенды: по какой-то причине все мои кровные родственники обладают способностью к обороту, даже если являются оборотнями лишь на малую часть.
Иногда мне казалось, что отцу захотелось завести послушного домашнего кота.
Но ручного зверька из меня не получилось.
Я с детства рос диковатым, и год за годом наращивал свою психологическую броню, пытаясь не поддаваться на многочисленные провокации, унижения и оскорбления со стороны старшего сводного брата Тириана и мачехи. Эти двое ненавидели меня всей душой, или той субстанцией, что у них была вместо неё, и методично, день за днём настраивали отца против меня.
Когда король Эльдии отправил в Лионезию послов с предложением заключить договор о помолвке и последующей свадьбе принцессы Сиренити и ненаследного принца Кристиана, все были удивлены. Отец не мог отказаться от столь выгодной партии для своего сына, мечтая в будущем объединить два королевства в одно. Единственное — он хотел, чтобы мужем принцессы стал Тириан.
Мне было десять, брату — четырнадцать, и отец взял его с собой на заключение договора в надежде, что он очарует юную принцессу, и король Эльдии всё же согласится признать его женихом своей дочери.
Но его планы рухнули: несмотря на все потуги Тириана казаться милым, белым и пушистым, Сиренити непроизвольно морщилась от одного его вида и старалась держаться от него подальше. Как эмпат, эта девочка улавливала всё, что творилось в его чёрной душонке, и ей это совершенно не нравилось. И уже за одно только это я проникся к ней огромной симпатией.
Идеально красивое личико, миленький аккуратный носик, пухлые розовые губки бантиком, бездонные, широко распахнутые изумрудные глаза, длинные белокурые волосы, хрупкая фигурка в нежно-розовом платье — вызывали во мне непонятное волнение и наполняли душу теплом.
Мне захотелось быть рядом с ней — стать её другом, радовать, ловить её нежные улыбки, подарить ей все сокровища планеты и защищать от всего мира.
Стоило Тириану осознать своё поражение, как он пришёл в состояние тихой ярости, и с лицемерной маской благодушия на лице вогнал мне под кожу на запястье длинный шип ядовитого растения.
В глазах потемнело, мышцы свело такой болезненной судорогой, что выступили слёзы, и тело непроизвольно задёргалось. Я чудом устоял на ногах.
Отец, заметив моё состояние, презрительно скривился и с досадой отвернулся, на лице Тириана светилось показное сочувствие, а в глазах родителей Сиренити промелькнула неуверенность в правильности своего решения выдать за меня свою единственную, горячо любимую дочь. Они растерянно переглянулись между собой, но малышка быстро развеяла все их сомнения.