Сиренити
Шрифт:
Решительно подойдя ко мне, она меня обняла, прижавшись всем своим тельцем, словно хотела забрать на себя всю мою боль.
И это сработало. Сразу стало легче дышать, судороги прекратились, а мир снова заиграл яркими красками. Я робко и неуверенно приобнял это сокровище в ответ, не в силах оторвать от неё взгляд, и наслаждаясь её приятным карамельным запахом. И в тот момент я вдруг понял, что здесь и сейчас в нежных объятиях соприкоснулись не только наши тела, но и души.
Моё сердце было покроено этим ангелочком раз и навсегда. И в дальнейшем, как бы тяжело мне ни приходилось, лишь её светлый образ
Первый оборот у детей обычно происходит в пять лет, но я был настолько забитым и затравленным существом, что не смог обернуться даже в тринадцать.
Вместо того, чтобы подобрать мне опытного наставника-оборотня, отец махнул на меня рукой, и при редких встречах лишь окидывал презрительным взглядом. Я не оправдал его надежд, и превратился для него в бракованную зверюшку, которую он кормил и содержал только из великой милости. Наверное, лишь помолвка с Сиренити и перспектива стать королём Эльдии сохранили мне жизнь.
А, когда мне исполнилось четырнадцать, всё изменилось. Расшалившиеся гормоны начали взрывать мозг, внутренний зверь рвался наружу, но я не мог и не умел контролировать процесс оборота, и у меня начались припадки и приливы ярости, которые сменялись паническими атаками.
От боли я кидался на стены, рычал на всех, кто ко мне приближался, и в итоге отец поместил меня в психиатрическую клинику, где я провёл долгие десять лет.
Именно там, в пустом помещении, оббитом поролоном по всему периметру, я научился контролировать себя и оборачиваться в зверя. Более того, я обнаружил в себе способности к гипнозу, и постепенно задействовал этот дар на полную катушку, сначала подчинив своей воле санитаров, а потом и главврача.
И вскоре я мог назвать себя настоящим серым кардиналом, сделавшим своими марионетками многих влиятельных людей этого мира. Находясь в тени, я помогал своим потенциальным союзникам, проталкивая их наверх по карьерной лестнице, копил деньги, вкладывая их в самые доходные проекты, и наладил самую совершенную шпионскую сеть по всей Фионте. Кто бы что ни говорил, но власть — это не деньги, это информация.
А сейчас, чувствуя ровное дыхание Сиренити на своей коже, я был счастлив как никогда. Наконец-то она со мной…
Её мягкое расслабленное тельце — такое хрупкое и нежное, так уютно и сладко задремало на моей груди. Мой котёнок… Бедное моё сокровище, сколько тебе пришлось пережить… Осталось потерпеть всего неделю, и все испытания останутся позади. И я день за днём буду заглаживать свою вину перед тобой…
Глава 23. Браслет
Сиренити
Проснулась на чьём-то тёплом обнажённом теле и обнаружила, что моя голова пригрелась на широкой мужской груди, а нога по старой привычке закинута на мускулистое бедро.
— Кристиан… — сонная и сбитая с толку я попыталась вскочить с кровати, но мне не дали. Этот коварный кошак быстро сгрёб меня в охапку и снова прижал к себе.
— Спокойно, Сир, не дёргайся и не буди мои охотничьи инстинкты, — невозмутимо заявил мне король Лионезии. — Надеюсь, ты хорошо выспалась?
Ладонью я улавливала его ровное сердцебиение, и вдруг поймала себя на мысли, что этот ритм меня успокаивает, и моё сердце начинает стучать в унисон.
— Уже
— Да, и я очень надеюсь на гостеприимство хозяйки этого замка и ожидаю, что меня и моих людей накормят ужином, — отметил Кристиан.
— Теперь мой замок — твой. Как и еда, и всё королевство, — помрачнела я, вспомнив последние события и унизительную процедуру передачи власти. — Так что можешь ни в чём себе не отказывать. Обеденный зал этажом выше.
— Я не собираюсь отбирать у тебя бразды правления, — меня мягко, как ребёнка, погладили по голове.
На кровать неожиданно запрыгнул Плюшкин. Деловито потоптавшись по Кристиану, он изобразил глубокий обморок у него на груди, и у меня отвисла челюсть. Плюш никогда никому не доверял, кроме меня. Даже к Джейсу он относился настороженно, демонстративно показывая всем своим видом, что терпит его рядом с хозяйкой лишь из великого одолжения. А тут — это просто фантастика.
Кристиан принялся начёсывать пушистый кошачий животик, и из расслабленного тельца Плюшкина раздалось довольное тарахтение. Чудеса да и только.
— Ты собираешься остаться на ночь? — напряжённо уточнила я, пытаясь понять, чего мне ещё ожидать. Как мне теперь выполнять условия Программы?
— Верно, — бархатный голос Кристиана мягкими мурашками пронёсся по моему лбу.
— Зачем я тебе, Крис? — я решила вывести его на откровенность. — Не думаю, что тебе нужно моё королевство. Ты можешь найти себе жену гораздо лучше меня. Достойнее. А моё сердце занято. И тело тоже. Я сплю с Максом и люблю Джулиана, — замерла я, ожидая его реакции.
— Нет, не любишь, — последовал спокойный ответ.
— Почему ты так в этом уверен? — возмутилась я. — Я спала с Джулианом и хочу быть только с ним!
— А как же Макс? Собираешься забеременеть от него, а потом избавишься как от использованной вещи? — с иронией приподнял бровь Кристиан.
— Да как ты смеешь! — вспылила я и попыталась от него отстраниться.
— Тебя тянет к Джулиану лишь по одной причине: ты видишь в нём Джейса, — меня снова властно притянули назад и с силой уложили на тёплое плечо. — Не будь он похож на твоего погибшего возлюбленного — запахом, повадками и любовью во взгляде, ты на него даже и не взглянула бы. Но он не Джейсон, Сиренити. И никогда им не будет. Смирись с этим и отпусти своё прошлое. День за днём ты будешь замечать всё больше различий между ними, и твоя любовь постепенно сойдёт на нет. А насчёт Максимилиана — ты спишь с ним лишь из жалости к нему и его сестре, и попутно желая избавиться от брака со мной. Но ты ещё не поняла, что твоя беременность от герцога Альбентского меня не отпугнёт. Я очень люблю детей и признаю этого ребёнка своим.
— И ты позволишь Максу принимать участие в его воспитании? — я с замиранием сердца ожидала его ответ.
— Посмотрю на его поведение, — холодно отозвался Крис. — А пока что — он бесит меня неимоверно, — заявил он. — И одна лишь только мысль о том, что он смеет прикасаться к тебе, ласкает твоё совершенное тело, овладевает тобой — сводит меня с ума, — в его голосе прозвенела едва сдерживаемая ярость.
— Я не прощу тебе его смерти. Надеюсь, ты это понимаешь? — глухо уточнила я.
— Возможно, — снова закрылся он, нацепляя на лицо невозмутимую маску.