Сирены
Шрифт:
Однако больше всего ее поразили его глаза. Они выглядели необычайно выразительными и резко контрастировали с остальными чертами. Благодаря им от его облика веяло тревожной загадочностью. Его взгляд выражал холодное высокомерие и заносчивость, которые почему-то казались Дайне не более чем маской, скрывающей хрупкую ранимую душу. Какое-то неуловимое чувство плавало в глубине этих глаз. У Дайны вдруг появилось необъяснимое, почти непреодолимое желание помочь этому человеку.
Она покачала головой, смеясь над собой. «У меня разыгралось воображение, – подумала она. – Разве, возможно, чтобы простое двумерное
Отправившись на кухню, она, едва переступив порог, ощутила чудесный аромат и увидела, что кофе уже поднимается.
– У меня нет растворимого, – весело сказала Мэгги. Очевидно, ее плохое настроение улетучилось. – Крис настаивает на том, чтобы мы пили только свежемолотый, и я должна сказать, что не возражаю, поскольку сама уже начала ощущать разницу. – Она выключила плиту и разлила кофе. – Держи.
Дайна взяла свою чашку и, взглянув на подругу, поинтересовалась:
– Мэгги, я видела старое фото группы в спальне. Кто этот пятый парень?
– Ион. – Мэгги отхлебнула кофе и, скорчив физиономию, добавила кофе. – Боже. Я пытаюсь пить черный кофе, как Крис, но не могу ничего с собой поделать.
– Что ты знаешь про Иона, – не отставала от нее Дайна. – Что с ним случилось?
Мэгги слизнула капельку молока с кончика пальца.
– Да вообще-то рассказывать особо и не о чем. Прежде он входил в состав группы, а потом – умер. Как раз когда они достигли вершины. – Она повернулась к кухонному столу и, подсыпав себе в чашку сахар, попробовала, что получилось. – У-м-м, так гораздо лучше. Кто-то, может быть Ролли как-то раз заметил, что он был слегка неуравновешен. Не выдержал давления, став знаменитым, я полагаю.
– Ты когда-нибудь говорила о нем с Крисом?
– О, нет. Он никогда не говорит о Ионе. Надо думать, это вызывает у него слишком много тяжелых воспоминаний. Он и Найджел выросли вместе с Ионом на севере Англии и приехали в Лондон все вместе искать счастья, – Мэгги наморщила нос. – Ты ведь знаешь, какая у них работа. Слишком много случайностей.
В беседу неожиданно вмешался рев двигателя под окнами. Обе девушки подняли головы.
– Папа вернулся домой, – улыбаясь, сказала Мэгги. Оставив кофе на столе, она вышла в гостиную. Ее примеру последовала и Дайна. – У него теперь новая игрушка – мотоцикл, – пояснила Мэгги, берясь за ручку входной двери. – Здоровенный «Харлей», сделанный по его специальному заказу. Весь корпус прозрачный, так что видно, как работает мотор. Он грозится прокатить меня на нем, но меня охватывает ужас при одной лишь мысли. Я не залезу на эту чертову машину, даже когда ее двигатель отключен.
Хриплый рев затих, и они вновь услышали стрекотание сверчков и шум начавшегося прилива – единственные звуки, нарушавшие тишину, разлитую в вечернем воздухе.
Мэгги распахнула дверь.
– Привет, – Крис схватил девушку в свои объятия и звонко поцеловал. Она казалась совсем крошечной рядом с его почти двухметровой фигурой. Кожа его была бронзовой от калифорнийского солнца. Именно из-за этого, так он утверждал, он решил обосноваться в Лос-Анджелесе, вместо того чтобы вернуться в Лондон. Разумеется, свою роль сыграли и слишком высокие английские налоги, делавшие для музыкантов жизнь за рубежом куда более выгодной в финансовом отношении. Ян, например, имел дом на Майорке, а Найджел –
Отпустив Мэгги, Крис вошел в дом. При виде Дайны на его лице просияла широкая улыбка.
– Привет, как дела, Дайна? – Они поцеловались. Внешность Криса по-прежнему оставалась весьма привлекательной: темные коричневые волосы спадали ему на плечи густыми волнами, а темно-зеленые глаза временами казались почти черными.
– Ты сегодня рано, – заметила Мэгги, подводя Криса за руку к софе, на которой он тут же растянулся.
– Скажи спасибо Найджелу. У нас вышла очередная ссора, и я чуть было не пробил его головой пол, что, несомненно, пошло бы этому придурку на пользу. Скотина!
– А я думала, что все уже улажено, – сказала Мэгги, сворачивая косяк. Она зажгла его и, затянувшись, передала Крису.
Тот сделал большую затяжку, издавая при этом шипящий звук, вроде того, что получается при открытии клапана в паровой машине. Он держал дым в легких довольно долго.
– Ты ведь знаешь, какие это тупицы. У них в одно ухо входит, а из другого выходит, поскольку в голове нет абсолютно ничего. – Он сделал еще одну затяжку, и его настроение вдруг резко переменилось. Усевшись на софе, он стряхнул пепел в тяжелую бронзовую пепельницу. – Однако я рад, что ты здесь, Дайна. – Запустив руку в карман ковбойской рубахи, он извлек оттуда белую пластмассовую кассету. – Догадайтесь, что это такое?
– Записанные вами дорожки? – возбужденно спросила Мэгги.
– Даже лучше, – он улыбнулся. – Две мои уже смикшированные песни для нового альбома. Впервые я написал что-то в одиночку без Найджела.
Мэгги обернулась к Дайне.
– Послушайте-ка эти вещи. Они совершенно непохожи на то, что группа делала раньше. Это целое новое направление.
– Да, – подтвердил Крис, поднимаясь на ноги и направляясь к стереосистеме. – Столь необходимый глоток свежего воздуха. – Он присел на корточки перед декой и принялся щелкать клавишами. Через мгновения вспыхнули индикаторы: рубиновые и изумрудные огоньки, мерцавшие, точно далекие звезды. Крис вставил кассету в магнитофон.
– Готовы?
Они обе сказали, что да.
Усевшись на пол он объяснил.
– Первая песня называется «Гонка», вторая – просто инструментальная вещь, без слов. – С этими словами он нажал кнопку, и комната наполнилась звуками музыки. Мощные гитарные аккорды вплетались в жесткую пульсацию баса, отталкиваясь от прыгающего ритма ударных. Потом в динамиках зазвучал богатый, легко отличимый голос Криса.
Вспомним дни
На заднем сидении «Форда»
Пылающие огни
Разве мы знали, каким будет счет?
И что однажды мы вырастем,
И наступит день последнего экзамена -
То время беспечного веселья
Кажется таким далеким теперь.
Мелодия перешла в короткий проигрыш – прелюдию второго куплета.
Я отказался от стихов
Которыми мы жили
Лимузинов и вечеринок,