Сиротка. В ладонях судьбы
Шрифт:
При помощи долларов мать Эрмины могла справиться с любой проблемой. Имея на своем попечении сына Луи, которому вот-вот должно было исполниться восемь, а также внуков Мукки, Лоранс и Мари, она решила давать им уроки на дому, поскольку с 1939 года в Валь-Жальбере больше не осталось учителей. Весной и осенью дети могли посещать школу в Робервале, но зимой ежедневные походы туда значительно усложнялись.
– Во всем мире идет война! – горячо восклицала Лора. – Малыши будут в большей безопасности здесь, вдали от городов. Не думаю, что немцы станут бомбить полупустой рабочий городок.
Разумеется,
– Выпьете чашечку кофе, Жослин? – предложил Жозеф.
– Я бы лучше пропустил стаканчик чего-нибудь покрепче.
– Вы хотите что-то отпраздновать или, наоборот, забыть?
– Мой бедный Жозеф, у меня для вас очень плохое известие. Только что нам позвонила Эрмина. В Квебеке она быстрее нас узнает последние новости. В Сен-Лоране произошла трагедия: немецкие подлодки торпедировали голландские грузовые судна, направлявшиеся в Англию.
Лицо бывшего рабочего посерьезнело. Он решил, что случилось несчастье с Тошаном, супругом молодой женщины.
– Я знаю об этом, ведь я купил себе радиоприемник.
Удрученный своей миссией, Жослин сел на верхнюю ступеньку крыльца и почесал густую бороду с проседью.
– Вы знали, что ваш сын Арман нанялся на одно из этих судов? – спросил он, все больше чувствуя себя не в своей тарелке.
– Арман? К чему вы клоните? Пару недель назад я получил от него письмо, в котором он сообщал, что собирается устроиться на военный завод.
– Жо, мне тяжело об этом говорить, но Арман погиб. Он был на борту одного из этих судов. Торпеда угодила в кочегарку. Матросы бросились в воду. Ваш сын, работавший помощником на кухне, прыгнул за ними. Но он не выдержал холода и утонул.
Некоторое время Жозеф сидел молча. Затем он медленно поднялся и, сжав кулаки у груди, издал крик ярости и боли:
– Нет! Нет! Господи! Нет!
Жослин, сгорбившись, опустил голову. Хриплые стоны его соседа и друга разрывали ему сердце.
– Мой сын, мальчик мой! Господи! За что мне все это?!
От глухого удара затряслась стойка навеса. Это отец, не в силах совладать со своей болью, ударил по деревяшке. На его пальцах выступила кровь; шатаясь, он подошел к креслу-качалке, где любил часами сидеть в хорошую погоду, и тяжело опустился в него.
– Мне следовало как-то подготовить вас к этой вести, – выдохнул Жослин. – Простите меня.
Жозеф рыдал, закрыв лицо руками.
– Он так мечтал плавать в море! Но недалеко же он уплыл, мой Арман. А его тело? Нужно похоронить его здесь, рядом с матерью.
– Вы не сможете этого сделать, Жо. Его отправили в последний путь по морскому обычаю, опустив гроб в воду. Мне искренне жаль! Я хотел бы найти слова утешения, но у меня их нет. У меня ведь тоже есть сын. Когда его похитили в начале той ужасной зимы 1940 года, я думал, что потерял его. Поверьте, я всем сердцем разделяю
– Теперь у меня осталась только Мари, – с удивлением осознал бывший рабочий. – Эдмон поступил в семинарию. Симон получил очередное назначение в какую-то часть. Он пишет мне раз в месяц, чтобы рассказать о своей службе. Какой идиот! Ему следовало жениться на Шарлотте и возделывать целину, как он планировал раньше. Эти двое должны были подарить мне внуков.
Жослин молча вошел в дом Маруа, вытащил из буфета бутылку и наполнил два стакана.
– Выпейте Жо, это вас немного подбодрит.
Совет был не самым лучшим, поскольку Жозеф боролся с явно выраженной склонностью к выпивке, но бывают обстоятельства, при которых без алкоголя просто не обойтись.
Монреаль, лагерь пленных на острове Сент-Элен, суббота, 16 мая 1942 года
Симон Маруа смотрел на солнечные блики, играющие на водной глади пролива Ле-Муан, отделяющего остров Сент-Элен [10] от острова Монреаль. Он стоял в карауле с другим солдатом. Они оба следили за передвижениями двадцати заключенных, направленных на укрепление бараков. Когда Италия во главе с Муссолини объявила войну Франции, канадская полиция приступила к массовым арестам жителей, имеющих итальянское гражданство. В старых зданиях, построенных на острове несколько веков назад, разместился лагерь. Среди заключенных также были немцы и с десяток японцев.
10
Остров был назван в 1611 г. в честь жены французского путешественника Самюэля де Шамплена Элен. Он принадлежал семейству Ле Муан де Лонгей с 1665 по 1818 год, когда британское правительство выкупило его и возвело там форт и пороховой склад. (Примеч. авт.)
– Хорошая погода долго не продержится, – сказал Симон просто для того, чтобы поддержать разговор. – Могу поспорить, что со следующей недели зарядят дожди.
Он умирал от скуки: ему не нравилось его новое назначение. Но в армии не принято обсуждать приказы.
– Раз уж я ношу форму и держу в руках оружие, лучше бы отправиться в Европу, – добавил он. – А на этих несчастных заключенных тяжело смотреть. Они не имеют права с нами разговаривать, но я знаю, что несколько поколений их жили в Квебеке и они попали сюда ни за что.
Его товарищ усмехнулся и ответил:
– Даже если кто-то из этих итальяшек и сторонник Муссолини, он не станет кричать об этом на всех углах. Зато фрицы причиняют много хлопот. Уже не один пытался бежать отсюда. Смотри, капрал идет!
Они встали и отдали честь старшему по званию. Тот протянул Симону маленький голубой листок.
– Вам телеграмма, рядовой Маруа.
– Благодарю, капрал, – ответил Симон, не скрывая удивления.
Обычно эти срочные отправления не сулили ничего хорошего. Он повертел телеграмму в руках, прежде чем открыть. «Мама умерла два года назад, неужели что-то случилось с отцом?» – мысленно спрашивал он себя, ощутив внезапное волнение.