Сиротская доля
Шрифт:
Поздоровавшись с зятем, пан Бабинский занял свое обычное место и начал покашливать.
Разговор шел оживленный.
Хотя пан Петр и давно не был в Новом Бабине, однако отлично знал, что здесь делалось, ибо любил сплетни: не имея занятий, он развлекался ими. История Мечислава и Люси была ему хорошо известна, и любовь Мартиньяна, и нелюбовь сестры к сиротам. Пан Петр недавно возвратился из города; он невольно слышал об Орденских уже собственно потому, что сам носил эту фамилию.
Конечно,
— Знаешь ли, милая сестра, — сказал он, — я был недавно в В… и имею самые свежие известия о твоих питомцах.
— О каких? Что это за питомцы?
— Но ведь, несмотря на всю свою скромность, ты не можешь отпереться, что воспитала двух сирот.
Пани Бабинская покраснела.
— И можешь ими похвалиться, — прибавил пан Петр, — потому что люди отлично отзываются о них. Люся очень хорошенькая, а Мечислав, конечно, далеко пойдет, потому что малый с талантом и ему везет.
Сестра посмотрела искоса — не шутит ли брат. Пан Петр говорил серьезно.
— Я тебе расскажу. Мечислав, кажется, познакомился с молодой вдовушкой из графского дома Цорбстен, особой богатой, пользующейся общим уважением, и говорят он женится на ней. Прошлый год летом, когда он заболел у нее в деревне, она день и ночь не отходила от его постели. По слухам, они уже обручены и ждут, когда Мечислав окончит эту глупую медицину, которая ему ни к чему не послужит, разве он будет лечить мужиков по деревням, которых у нее много.
Пан Бабинский кашлянул. Пани Бабинская сказала с живостью:
— Вот городишь вздор!
— Честное слово, правда; все говорят об этом. Но это вздор, а Люся делает партию еще блистательнее. У нее два жениха и оба богачи: один маршалкович, а другой профессор Вариус, который собрал кучу денег, приставляя банки… Говорят, просто Крез…
— О, это очень обрадовало бы меня, — прервала пани Бабинская, — пусть бы выходила хоть за цыгана. Мой Мартиньян по крайней мере излечился бы от любви к ней. Эта бесстыжая кокетка увивалась около него, что совершенно вскружило ему голову. Это наказание Божье.
— Слышал об этом, — отвечал пан Петр. — Кажется, вы отдали Мартиньяну Занокцицы, а он первым делом под предлогом покупки молотилки начал увиваться за панной Людвикой.
— Правда, но с тех пор не сделал ни шагу из деревни, ибо и ему, и пану Пачосскому я хорошенько намылила головы.
Пан Петр пожал плечами.
— Но тебе это так кажется, — отозвался он, — а я знаю, что он был, и письма отправлял, и кажется посылал Пачосского.
— Это ложь! — возразила мать. — Он не осмелился бы.
Пан Петр посмотрел на пана Бабинского и заметил, что тот знаками призывал его замолчать, а потому
— Все это гнусные сплетни, которыми пан Петр любит пробавляться, — заметила пани Бабинская, — сплетни и чепуха. Панна Людвика выйдет, но не за миллионера, а увидите как отлично и за кого. Ее ожидает то же, что и всех подобных личностей. А если женится и пан Мечислав, то разве на какой-нибудь старой обанкротившейся бабе, ибо кто же другой захотел бы его! Продает себя, тунеядец!
Пан Бабинский закашлял. Жена поворотилась к нему, посмотрела и спросила:
— Что с тобой?
— Ничего, кашляю.
— Милая сестрица, ты предубеждена и не права, — сказал пан Петр, — все это я слышал из верного источника. Действительно детям повезло. Я ведь видел пани Серафиму, показывали мне ее в костеле… вместе с Люсей. Приехали в карете, лошади отличные, ливреи богатые…
— Как у всех банкиров, — заметила пани Бабинская.
— Вдовушка молода и еще очень хороша, вполне порядочная. Пани Бабинская расхохоталась.
— Догадываюсь, — сказала она, — вероятно, потеряв доброе имя, так что никто не берет, она выходит за медика. Отличая партия для молодого мальчика! Но ему не хочется трудиться.
— Если хочешь узнать обстоятельнее, спроси у пани Буржимовой она отлично знает вдовушку. Вы ошибаетесь. Да и почему же этим детям не посчастливилось бы?
— Потому что они не стоят того. Я только поблагодарю Бога, когда Людвика выйдет замуж, тогда и Мартиньян мой опомнится. Даже и теперь не мешает шепнуть ему, что она выходит замуж.
Она взглянула на мужа, и тот кивнул головой в знак того, что понял приказание.
Разговор был довольно долгим, и пан Петр искусно задевал самолюбие любезной сестрицы. Пани Бабинская краснела с досады, а когда уехал пан Петр, она отыгралась на муже, в поведении которого нашла множество непростительных ошибок.
На другой день, чтобы загладить вину, он должен был поехать в Занокцицы и там сообщить через Пачосского Мартиньяну, что Людвика выходит замуж.
— Если б у тебя была хоть капля соображения, — прибавила жена, — ты мог бы дать этому делу ловкий оборот; но с тобой просто несчастье.
— Но если ты скажешь мне, милочка, что я должен делать, все будет исполнено, — воскликнул пан Бабинский.
— Не наделай глупостей!
— О, нет! Я передам под секретом пану Пачосскому, — и все.
И пан Бабинский поехал с твердой решимостью исполнить поручение жены. Ему удалось как нельзя лучше. Начав разговор с педагогом, он вскоре прибавил:
— А я вам скажу что-то под секретом. Панна Людвика… Люся, в которую влюблен Мартиньян, выходит замуж… Это его вылечит.
Пан Пачосский взялся за голову.