Сияние черной звезды
Шрифт:
— Причина. — Повторил кесарь, пресекая мою попытку вольнодумства.
Я мягко высвободила руки, подалась вперед, приближая собственное… или уже давно не мое лицо к лицу Властителя Эррадараса, и произнесла, четко проговаривая каждое слово:
— Все что у меня осталось — это я. Единственное, что у меня осталось — это я. Последнее, что у меня осталось — это я. Вы отняли всё, мой кесарь, мою любящую семью, мое счастливое детство, мою беззаботную юность, мою любовь и робкие попытки обрести счастье хотя бы в стане орков. Вы отняли абсолютно всё! Вы с каждым разом отнимали все больше,
— Да. — ответ холодно прозвучал, в стремительно остывающей спальне.
Осторожно отодвинувшись, я поднялась и направилась к ванной комнате, шагая все в той же безжалостной тишине. Остановившись в дверях, секунду помедлила, вдруг спросила:
— Если с самого начала вам нужна была я, почему же супружеский долг так и не был… реализован?
Просто не могла не спросить. Я была наедине с Аршханом и видела его желание. Я была с Динаром, он… он весь был одним сплошным желанием, но кесарь… В нем было все, от высокомерного презрения, до неимоверной деспотичности, а страсти, ее не было никогда.
Кесарь поднялся, все так же холодно глядя на меня, и произнес практически неимоверное:
— Я не хотел тебя сломать, нежная моя. Это единственная причина моей сдержанности.
Войдя в ванную комнату, я резким движением закрыла двери.
«Не хотел» — прозвучало в прошедшем времени.
И я сделала выводы.
В несколько шагов преодолев ванную комнату, я подошла к чаше с водой, опустила руки и мысленно позвала «Сатарен».
И мир откликнулся на мой зов, главной из собственных вен — водами Эхеи. Я ощутила, что меня подхватило этим потоком прежде, чем распахнулась, словно от удара дверь, являя разъяренного кесаря. Но было поздно.
* * *
Меня вышвырнуло приливной волной куда-то на берег скалистого острова. Впившись в холодные скользкие камни, несколько секунд я откашливалась, сплевывая на удивление соленую воду. И едва снова обрела речь, все так же мысленно попросила:
«Мне нужен Адрас».
Из темной бурлящей воды передо мной выскользнул глаз, взглянувший на меня черным зрачком в окружении ярко-алой радужки.
«Мне нужен Адрас, — мысленно повторила я, — пожалуйста».
Нижний мир определенно не одобрял моей затеи. Одобрять было нечего в принципе, я сидела на камнях мокрая, дрожащая, облепленная мокрой полупрозрачной тканью и прядями не менее мокрых волос, но мне все равно нужен был Адрас.
И меня смело с камней очередной волной холодной воды.
* * *
Не знаю, сколько несло потоком, несколько раз больно ударив о камни, а руки я содрала в кровь еще там, на камнях, но в какой-то момент вода схлынула, оставляя меня жадно глотать воздух на отполированном до блеска каменном полу.
Но прежде, чем я пришла в себя, услышала хриплый возглас:
— Кари!
Разлепив мокрые ресницы, повернула голову на звук, и увидела поднявшегося с кресла
Медленно поднявшись, одернула сорочку, и огляделась.
Помещение, в которое принесли меня воды Эхеи было когда-то пещерой. Сейчас, каменные перестенки делили ее на несколько секторов. Тот, в котором оказалась я мебели был лишен вовсе — одно полупризрачное кресло и огромный заполненный тьмой стеклянный шар в центре. И я едва удержала вскрик, когда из этого стеклянного шара на меня взглянули два глаза, прорези коих были заполнены багрово-кровавым сиянием. Совершенно слепые, лишенные зрачка глаза. Глаза, которые я знала.
— Адрас… — выдохнула, в ужасе глядя клубившийся в шаре Мрак. Абсолютный, полный злобы, лишенный разума Мрак.
На мои плечи легло теплое покрывало, окутавшее теплой, мгновенно высушившей меня волной и принц Ночного Ужаса, опровергая собственное звание, удивительно мягко и ласково, словно разговаривал с ребенком, произнес:
— Кари… Пресветлая императрица, я искренне рад вашему визиту, но не менее искренне обеспокоен вашим состоянием. Как вы здесь оказались?
На мгновение я испугалась того, что отсутствие контакта с водой, разорвет мою связь с водами Эхеи, но напрасно.
«Я здесь» — прозвучал в моем сердце пронизывающий голос этого мира.
Прикоснулась рукой к груди, замерла на миг, осознавая эту связь с миром, и шагнула к стеклянному шару, вырываясь из осторожных объятий Къяра.
— Кат… — начал было он.
Не ответила, приложив обе ладони к стеклу, и глядя в безумные красные глаза напротив.
— Ты мне нужен.
Мрак словно сгустился, реагируя на звук моего голоса, но в безумных лишенных разума глазах не отразилось ничего.
— Адрас… — прошептала, теряя надежду и ненавидя себя за это.
— Пресве…А, к Свету все эти условности! — Къяр, стоявший позади, вдруг резко развернул к себе, рывком прижал, обхватил руками мое лицо и произнес, вглядываясь в мои глаза: — Катриона, хватит! Я не знаю, что с тобой происходит, но Адраса больше нет! Мы похоронили четвертого принца как и полагается с последним лучом света. Этой ночью, Катриона. Его тело было сожжено и пепел развеян с наступлением полной тьмы. Араэден не сказал тебе?
— Нет… — чувствуя, что падаю, куда-то бесконечно падаю, прошептала я.
И руки принца Ночного Ужаса соскользнули ниже, удерживая меня, а Къяр с откровенным сочувствием произнес:
— Мне жаль.
Ему было жаль меня… Я убила его брата, а жалели меня. Это было как-то не правильно.
— Отпустите меня, Акъяр! — потребовала я, пытаясь, высвободится из ставших вдруг железными объятий.
Вскинула голову и вздрогнула, глядя, как стремительно меняется взгляд темного принца. Мгновение назад он был совершенно вменяем, но прошел всего миг, и передо мной был не умный галантный принц, а чудовище, с безумно ожесточенным выражением лица, в котором каждая черта вдруг стала неимоверно хищной.