Сияние потухших звезд
Шрифт:
Шум стоял во всех обсерваториях мира, научных институтах и станциях, среди сообществ любителей астрофизики и в группах искателей братьев по разуму в сети, но только здесь, на Сита b балаган этот имел важный практический смысл. Ученые станции оказались на передовой впервые в своей жизни и получили важный шанс для развития своей карьеры, поэтому каждый изгалялся в сочинении методов исследования цветастой аномалии: от достаточно будничных работ со всеми наличными телескопами, до безнадежно романтической идеи запустить всю станцию в полет к системе Звездного Скитальца. Проблема осложнялась одним – финансами. Эл Тун, которой станция принадлежала, как и любая
На следующий день межзвездный грузовоз пристыковался к станции и капитан его, полный задумчивый мужчина с усталой улыбкой по имени Каратикардха, тотчас отправился в кабинет Кеплюса, где долго пытался понять, что, собственно, от него хотят. Примерно в это же время, а на самом деле чуть раньше, на станцию поднялся Энкердецени Волков с двумя не слишком большими чемоданами. Ему пришлось обратиться к старшему помощнику капитана – тот, человек длинный, издевательски вежливый, и, без сомнения, страстный любитель интеллектуального хамства, слушал Волкова с иронической усмешкой, особенно тогда, когда речь зашла о перепалках с начальником и о том, что «вот ему где уже такая жизнь».
– Будь я на вашем месте, – заметил Яраджен Кихан, старший помощник на «Танидзам», – сидел бы смирно, получал зарплату и поплевывал на все, когда никто не видит.
– Кажется, я все сделал наоборот, – проворчал Волков.
Кихан провел его на «Танидзам». Это был сильно вытянутый корабль в форме трубы с заостренным, стреловидным носом и чуть раздутыми боками, внутри которого почему-то всегда морозило и казалось, что серые узкие стены сжимаются пока вы идете по коридору. Чуть в стороне от стыковочного шлюза на маленькой скамейке лежала женщина, кажется, без сознания. Запястье одной руки она положила на красный лоб и тяжко вздыхала, большая грудь ходила туда-суда под потной майкой.
– Это наш счетовод-бухгалтер, – познакомил Кихан Волкова со спящим телом. – Не слишком удивляйтесь, обнаружив ее в таком состоянии где бы то ни было. Иногда она забирается поспать даже в чужие ванные.
– Это же опасно и здесь, в конце концов, холодно, – забеспокоился Волков о женщине.
Он стоял от нее в нескольких метрах, но все равно чуял сильнейший запах спирта.
– Ну можете передвинуть, если хотите, – пожал плечами Кихан. – Если не против, чтобы вас немного покусали, конечно.
– Можно же отнести человека в его, то есть ее, каюту, хотя бы.
– Поверьте, уже через несколько минут она будет лежать где-нибудь под столом на другом конце корабля. Женщины – загадка не только для мужчин и здравого смысла, но и для самого создателя. Законы мира, которые с таким усердием пытаются разгадать наши ученые наниматели, не в силах справиться и с одной женщиной. Тем более с той, что немного навеселе.
Слева в широкий проем был виден громадный зал, до потолка заполненный контейнерами и висевшими над ними роботами-погрузчиками. В углу за пультом управления стоял крупный мужчина с огромными мускулами и ненатуральной челюстью, а в стороне от него, перед экраном учета груза – молодая женщина лет двадцати пяти с красивыми, редкими ныне настоящими черными волосами.
– Вот эти вот двое слева, – сказал Кихан, кивнув в направлении мужчины и женщины, – Брок и Ниями. Наши грузчик и связистка, которой временно приходится выполнять обязанности счетовода, ввиду некоторой недееспособности последнего. Парочка тех редких людей, у которых вы при всем желании не найдете ни одного таланта.
– Я все слышу, – уже сзади послышался приятный женский голос.
Кихан не ответил. Вместе с Волковым они поднялись на следующий ярус и подошли к небольшой пассажирской комнате, похожей на погнутую трубу. Внутри стояла кровать, а остальные предметы мебели были вмонтированы прямо в стены. Всю дальнюю из них занимал монитор, имитирующий окно в космос. Однако, насколько Волков мог представить расположение отсеков, комната ни одной из стен не могла касаться края обшивки и находилась где-то в глубине корабля.
– Скажите, – поинтересовался Волков, думая куда бы пристроить свои вещи, – сколько займет перелет?
– До ближайшей станции стандартное расчетное время четыре месяца. Однако на вашем месте я бы приготовился потерпеть, кажется, нам нужно будет сделать еще приличный крюк за чем-то там.
Кихан оставил Волкова распаковывать вещи, а сам поднялся на мостик. Через два часа туда же наконец добрался и капитан, потный и заметно осунувшийся.
– Кихан, – с порога позвал он, – что с разгрузкой?
– Уже почти, – отозвался сидевший в капитанском кресле старший помощник и даже не обернулся.
Капитан прошел к мониторам и посмотрел на кривую курса, который как раз высчитывал второй пилот Яким ниб Харос, мужчина лет тридцати, но выглядящий едва ли не на шестнадцать. Впрочем, и едва ли как мужчина.
– Где Салук? – спросил капитан.
Салук – первый пилот «Танидзам».
– В своей каюте, – ответил Харос, тоже не глядя на капитана.
– Спит?
– Одним глазом спит, а вторым смотрит на пачку анэгерицина и шашку гашиша, – бесстрастно произнес Кихан.
– Отдыхает, – добавил Харос.
– Таким образом… – сказал капитан, но сбился и задумался. – Кихан, ступайте-ка во второй грузовой и проследите за погрузкой аппарата, который к нам тащат со станции. Установите на позицию для пускового отсека.
– Значит, летим дальше? Далеко?
– Да, на пределе топлива. Говорят, три месяца, пойду высчитывать траекторию на один.
– Да здравствует капитан Каратикардха! – Кихан взмахнул руками, но ни один мускул на его лице не дрогнул.
Капитан вышел, а через несколько часов «Танидзам» отделился от орбитальной космической станции и начал неспешно набирать скорость в направлении расширяющейся аномалии.
4
Дождь как раз прекратился, когда беспилотное такси подъехало к обочине и остановилось. Из-под козырька высокого, по меркам Гаммы Тора, здания финансовой компании вышел человек и быстро зашагал по лужам в сторону машины. Дверь сзади открылась будто бы специально для него, однако – нет. Из салона выполз человек с загнанным взглядом и принялся оглядываться по сторонам, выставив одну ногу на тротуар. Финансист остановился так резко, что Цин вздрогнул, уставился на него, поспешил выбраться совсем и уйти прочь.