Сияние потухших звезд
Шрифт:
– Да неужели? Все ты? Только ты, один? А кто тебе сказал это сделать? Сделал бы ты, если бы не сказали? Кто тебе денег дал? Кто тебе людей дал – пятнадцать человек!? Сделал бы ты все сам, без денег?
Когда Кланц говорил слово деньги – глаза его блестели, увлажнялись, слово он это произносил с возбуждением и нежностью, и хотел бы оставить только для себя и очень ревновал, когда нужно было делиться им с другими.
– Все у тебя одни деньги, – с досадой прошептал Волков, не зная, что ответить.
Ведь и правда, чем он маялся до того, как к нему заглянули люди из Эл Тун? Он бы и дальше преподавал элементарные науки первокурсникам второсортного института
Но есть ли в желании создать хлорамидам со стороны корпорации своя воля? Или это просто необходимость, часть процесса? Что будет, если корпорация остановится, перестанет разрабатывать новые проекты, перестанет присваивать себе труд ученых и инженеров, исследователей и создателей? Что становится со звездами, которые прекращают вырабатывать энергию?
С другой стороны, а могло ли быть иначе, в конце концов? Мог ли Волков самостоятельно заниматься научной деятельностью без чужой помощи? Где бы он брал средства, людей? Можно ли выговаривать человеку за то, что он воспользовался возможностью тогда, когда другой возможности просто нет и быть не может? Нельзя брать с чужого огорода, но что делать, если весь мир – чужой огород?
– Деньги, мой дорогой Энкердецени – всего лишь способ оценки человека и вложенного им труда. Сколько вложил, такая и сумма.
– То-то твои хозяева, подключенные с утра до ночи к системам жизнеобеспечения, получают в миллион раз больше тебя. Мало работаешь, муассон.
– Я получаю больше тебя, Энкердецени, – зло процедил Кланц.
– Ясен пень, ты ведь, как и вся корпорация в целом, присваиваешь мою работу себе.
Эта сцена случилась вчера и длилась еще по меньшей мере час. Сегодня утром Волков втайне скопировал на автономную карту памяти все материалы по хлорамидам и спрятал ее в ручном импланте, при этом с трудом отдавая себе отчет – зачем это нужно. Конечно, он мог бы вывалить всю информацию в сеть. Но в таком случае, во-первых, преследованию подвергнется не только он сам, но и его семья. Что это будет – очередь в голову, несчастный случай или бомба в унитазе не так и важно, учитывая конечную сущность результата. А во-вторых, это попросту не имеет смысла. Вырастить хлорамидам можно только здесь, на Сита b, с ее перенасыщенной микроорганизмами атмосферой, в условиях ее климата и гравитации. А планета принадлежит Эл Тун, если не по праву юридическому (ведь это далекий фронтир, где запрещено иметь собственность гражданам империй), то по праву сильного уж точно.
Перед шлемом возник экран с физиономией Кланца.
– Зайдите ко мне, – раздраженно сказал он, пытаясь разглядеть лицо Волкова под забралом. – Поступили распоряжения из главного офиса.
Волков не ответил. Убрал экран, последний раз провел ладонью, хоть и в скафандре, по пухлому маленькому бутону, но тот выскользнул от порыва ветра.
В кабинете Кланца неприятно пахло застойным воздухом – на станции заканчивались воздушные фильтры, завтра должен как раз прийти грузовоз с припасами, за два дня до корабля фармацевтов.
– Я уволен? – поинтересовался Волков с порога.
– К сожалению, нет, вы повышены, – сквозь зубы процедил Кланц, глядя в стол, над которым плавало несколько экранов. – Вас отправят на орбитальную станцую в системе Бета Пера, где выдадут распоряжение о новом назначении.
– Самая дальняя станция отсюда, какой разумный выбор, – скривил губы Волков.
– Возможно, пока вы будете до нее добираться, вы сможете более трезво оценить свое положение, как в жизни, так и в обществе.
– Пф, надо же, пышно-то как. За мной пришлют?
– Добираться вы вольны своим ходом, как того пожелаете, однако компания готова предоставить вам каюту на корабле Эл Тун Фарм, который прибудет на днях. Впрочем, он отправляется только до границы Адении. Дальнейший путь вам придется преодолевать за собственный счет.
– Весьма мелочный способ указать мне на мое место, вам так не кажется?
– Не я его утвердил.
– Но вы придумали?
Кланц промолчал.
– В таком случае – я отказываюсь от такого любезного разрешения и доберусь своим ходом от начала и до конца.
– Это как же? У нас здесь такси не ходят.
– Завтра прибудет корабль снабжения, где освободится немало места – они выгрузят вам центнер туалетной бумаги. Мне комната – вам наслаждение.
Кланц скривил физиономию и покачал головой.
– Приятного полета в ящике для туалетной бумаги.
– Спасибо. Кстати говоря, муассон, что вы придумали насчет моего назначения? Буду выводить лекарство от смерти, которое засекретят и уничтожат?
– Нет, нет, куда вам… Хотя многого и не знаю, – Кланц потер нос, – но, насколько мне известно, компания начинает дополнительные разработки неких сверхтоксичных веществ. Быть может, вас назначат руководителем комплекса по созданию нового бактериологического оружия, – Кланц улыбнулся. – Вы же так хотели сделать что-то большое и заметное для всех, для бедняков в том числе. Орудия убийств людей на касты не делят, радуйтесь.
Перепалка могла тянуться еще многие тысячелетия, но после этой фразы в кабинет вошла помощница и секретарша Кланца и стала в дверях, давая понять, что все – хватит. До драки не дошло здесь, на поверхности, зато наверху, далеко на орбите Сита b, где в пространстве мчался спутник-станция, среди ученых-астрофизиков самых разных специальностей в ход пошли кулаки, правда по цели не попал ни один. Почти десяток ученых, не слишком именитых и скорее даже безвестных, спорили и ругались матом, махали руками, кто-то и вовсе пустил по воздуху пепельницу, а один, самый вредный, на минуту выключил искусственную гравитацию, из-за чего под потолком случилась настоящая свалка. Расшиблись лбы, помялись юбки.
Еще несколько дней назад исследовательская станция Сита b 416 одной из первых обнаружила крайне необычное излучение, внезапно возникшее в стороне от государственных границ и зоны нейтралитета – фронтира, то есть формально там, куда еще не добирался ни один из кораблей. Внезапный выброс неопознанного вещества (или, что вероятнее, энергии) пришел со стороны Тау Звездного Скитальца в созвездии Топаз и мгновенно привлек к себе внимание тысячи телескопов разной направленности со всех концов света. Сита b 416, парящая в космосе близко к внешним границам фронтира, увидела все на несколько мгновений раньше остальных (что фактически означало значительное превышение светом своей скорости) – лишь на несколько мгновений, а не на тысячи лет, как того следовало ожидать. В черной космической пустоте с невозможной скоростью набух красочный кипящий пузырь. По его неровной и постоянно расширяющейся поверхности растекались кляксы самых разных цветов – аметистовые, лазурные, розовые, ярко-оранжевые. Конечно, тотчас стало ясно, что наблюдается выброс некоей энергии (или все же вещества), но какой именно – определить не удалось. И попытки понять, как это можно осуществить, в конце концов и довели заброшенных на границу человеческого мира людей до потасовки с кулаками и витиеватыми оскорблениями.