Сияние
Шрифт:
– Эй, – осторожно позвал он её, сетуя на несдержанность Блэка, которая могла сделать всё только хуже. – Ты в порядке?
Услышав его слова, Гермиона медленно подняла лицо и, пронзительно посмотрев ему в глаза, задала вопрос так, словно от ответа зависела её жизнь:
– Я смогу выбраться отсюда?
И в эту секунду Флавиус почему-то вспомнил слова Джека: «Она сама остановилась в полуметре от Арки, представляете? Сама», а затем почувствовал, что не может не ответить. Не может ответить иначе…
– Да, – тихо сказал он, ошеломлённый внезапной уверенностью: он действительно говорит правду. Флавиус облизнул пересохшие губы, бросил быстрый взгляд на удалявшуюся спину Регулуса, а затем вновь
И когда она слабо улыбнулась в ответ, Флавиус понял: он не ошибся.
Похоже, момент, которого он ждал несколько сотен лет, настал.
И Флавиус ещё раз повторил скорее себе, чем ей:
– Теперь я уверен, Гермиона.
День второй
Гермиона проснулась задолго до того, как решилась открыть глаза. Отчаянно хотелось верить, что произошедшее накануне не более чем кошмарный сон, но эти запахи: дерево, пыль и свежесть тропического утра, которые она не спеша вдыхала, эти ощущения на коже: твёрдость кушетки и шершавая поверхность пальмовых листьев, которые были её постелью, эти звуки: приглушённые голоса и едва слышный монотонный стук, как будто что-то усердно толкли в ступке, всё это убеждало, что вчера она действительно оказалась по ту сторону Арки. Горько и смешно, особенно если учесть, что во время изучения этого артефакта Гермиона сама всех убеждала быть предельно осторожными, а тут вот – не убереглась. Сказать по правде, всё произошло так быстро, что она и опомниться не успела, как уже летела сквозь ярко-оранжевый тоннель навстречу огромному белому шару, попав в который, потеряла сознание, а когда очнулась – лежала на траве в неизвестном месте. А ведь Гермиона всего лишь хотела подойти поближе, хотела взять на пробу маленькую частицу плазмы, чтобы изучить её состав, о чём и говорила Гарри, который насторожённо следил за ней и был так напряжён, будто она могла по своей воле шагнуть в Арку.
«Возможно, у нас получится вернуть Сириуса, Гарри», – успокаивала его Гермиона и тянулась волшебными щипцами к сменявшей цвета подобно хамелеону поверхности.
«Разве не ради этого мы всё затеяли?» – говорила она, зачарованно наблюдая, как ей удаётся захватить плазму, которая сначала податливо потянулась белёсой змейкой прямо в колбу, а потом… Потом утащила обратно и щипцы, и саму Гермиону.
– Дура, – еле слышно прошептала она, закрыв лицо ладонями и ощущая влагу в уголках глаз. – Какая же ты дура!
– Не стоит корить себя, – донёсся до неё мягкий голос, и Гермиона тут же села, едва не подпрыгнув от неожиданности.
Повернувшись на звук, она увидела спокойное лицо темнокожего старика, который вчера представился как Флавиус, и уложил её – измотанную и клевавшую носом благодаря успокоительной настойке на кушетку, где Гермиона в ту же секунду и заснула. У него были короткие вьющиеся волосы, тронутые сединой, большой нос с маленькими пигментными пятнами, походившими на веснушки, и самые добрые на свете глаза. Справа от Флавиуса стояла невысокая молодая женщина лет тридцати, которая, встретившись с Гермионой взглядом, робко улыбнулась, а затем, опустив голову, угловато развернулась и стремительно вышла из хижины.
– Это Элен, жена Джонатана, – пояснил Флавиус. – Она редко говорит, но поверь: она рада, что с тобой всё в порядке.
Гермиона слабо кивнула, а затем осмотрелась: рядом – неказистая тумбочка из тростника, на которой покоились: маленькое зеркало, деревянная расчёска и половинка кокосовой скорлупы, наполненная душистым отваром; чуть поодаль – большой ящик с горой каких-то вещей, выглядывавших из него, а почти у самого выхода – плетёное кресло, в котором сидел Флавиус, с подлокотниками разной высоты и неровной спинкой. Всё было сделано вручную, о чём свидетельствовали небрежность работы мастера и использование
– Где мы? – наконец спросила она, остановившись взглядом на лице Флавиуса.
– Я не знаю, как называется это место, но мы совершенно точно не в мире живых, – медленно наклонившись вперёд, отозвался тот и облокотился на колени, сцепив длинные пальцы в замок перед собой. – Хотя и не в мире мёртвых, как я полагаю.
– А вы… Давно вы здесь? – свесила ноги с кушетки Гермиона.
Флавиус горько усмехнулся и слегка покачал головой.
– Не уверен, что ответ тебе понравится.
Гермиона пытливо всматривалась в его ещё не старое, но всё же выдававшее возраст лицо, словно хотела найти подтверждение, что Флавиус шутит.
Но он не шутил. Однозначно, не шутил.
– Вы же сказали, отсюда возможно выбраться, – тихо уточнила Гермиона, ощущая, как паника закручивается где-то на дне желудка маленьким торнадо, поднимается к горлу, сушит гортань, а затем и рот, заставляя тот снова открыться: – Вы же говорили, что это возможно!
Последние слова Гермиона прокричала, всплеснув руками, отчего и опрокинула импровизированную чашу, содержимое которой разлилось по земляному полу. Тут же пожалев о несдержанности и подняв скорлупу, Гермиона быстро извинилась и хмуро взглянула на Флавиуса. Тот лишь печально улыбнулся.
– Я понимаю тебя, Гермиона. Очень сложно принять то, что ты… По ту сторону Арки, – мягко ответил он и поднялся с места. – Пойдём прогуляемся. Я расскажу всё, что тебе необходимо знать, а также отвечу на твои вопросы, если мне будут известны ответы, конечно.
Они вышли из хижины и, обогнув её, направились сразу по узкой тропинке вглубь самого необычного леса, который Гермионе доводилось встречать. В нём, казалось, произрастали все виды растений и деревьев, которые только существовали в мире: раскидистые пальмы делили землю с пушистыми елями, душистые яблони – с изящными ивами, и такое нелепое соседство выглядело до того нереалистично, что Гермиона часто моргала, проверяя, не привиделось ли ей.
– Тут много чего необычного, – заметив её взгляд, усмехнулся Флавиус.
– Например? – отозвалась Гермиона, задрав голову и с интересом рассматривая высокие деревья, на которых висели странные круглые плоды ярко-малинового цвета, походившие на огромные игольчатые каштаны.
– Здесь ничего не заканчивается. Стоит тебе сорвать вот это, – Флавиус, встав на цыпочки, потянулся к ближайшему «каштану» и сдёрнул его с ветки, – как на его месте тут же появится новый.
Гермиона зачарованно наблюдала, как в самом деле на месте только что сорванного плода в считанные секунды созревает точно такой же.
– То же относится к вещам, которые в обычном мире могут закончиться. К примеру, зубной порошок и мыло до сих пор выглядят нетронутыми, хотя мы ими пользуемся каждый день. Можешь быть уверена: твоя одежда никогда не износится, обувь не стопчется, а пресной воды хватит на целую вечность, – Флавиус кивком указал на небольшое озеро, к которому они вышли.
Ступая по глинистой почве, Гермиона подошла поближе и заглянула в кристально чистую воду, сквозь которую виднелось песчаное дно, лишённое всякого намёка на водоросли или каких-то иных представителей флоры и фауны. Гермионе вмиг захотелось пустить лёгкую рябь, провести по гладкой, как стекло, поверхности пальцем, а затем, осмелев, зачерпнуть немного воды в ладони и жадно напиться. Хотелось насладиться её прохладной свежестью, посмаковать вкус, ощутить, как она стекает по задней стенке горла: ведь если ты способен чувствовать всё это – значит, ещё жив.