Сияющий вакуум (сборник)
Шрифт:
— Арик.
Мальчишка обернулся. Почему-то у него было напуганное лицо. Точно так же отец выглядел на старой семейной фотографии.
— Что вам, дяденька? — спросил он, сделав шаг навстречу.
В эту минуту мяч взлетел высоко вверх и врезался в какое-то стекло на втором этаже.
— Ты Аристарх Костелюк? — спросил Филипп, ощущая острую неловкость.
— Ну я. А чего надо-то?
Юные футболисты кинулись врассыпную. Послышались злобные крики. Но отец стоял перед Филиппом, не уходил.
«Что я могу у него спросить? — подумал
Филипп хотел уже повернуться и быстро уйти, но мальчишка вдруг сказал изменившимся голосом:
— Стойте. — Он протягивал тонкую грязную руку к Филиппу. — Стойте на месте!
За криками жильцов, у которых только что выбили окно, за шумом других машин Филипп не уловил звука мотора. Он стоял спиной к улице и не увидел мягко причалившую черную «Волгу» с тремя антеннами. Он понял, что происходит, лишь когда из «Волги» вышли четверо и прозвучал короткий негромкий приказ:
— Руки за голову! Не шевелиться!
Уже скованный наручниками, сидя в машине, Филипп увидел, как один из людей в черных костюмах дает деньги мальчишке в клетчатой рубашке.
«Меня продал собственный отец? — с удивлением подумал он. — Интересно, сколько ему заплатили? Неужели вообще это возможно?! — Почему-то Филипп не испытывал ничего, кроме чувства стыда. — Неужели это возможно?»
ПОДЗЕМНАЯ ТЮРЬМА КГБ
Без всякого сомнения, черная «Волга» принадлежала КГБ. Легендарная эта организация окончила свое существование еще до рождения Филиппа, но оставила в истории такой след, что даже и в пятом тысячелетии иногда упоминалась.
«Если тебя взяли парни в черных костюмах, то должны отвезти либо на Лубянку, либо в Лефортово». Припоминая план Москвы, Филипп был удивлен, что машина, было свернувшая к центру, вдруг изменила направление и на огромной скорости понеслась по Минскому шоссе куда-то в сторону кольцевой.
— Я думал, на Лубянку поедем, — сказал Филипп. — Куда вы меня везете, ребята?
Но никто ему не ответил. Мимо мелькнуло такое знакомое здание мотеля на Минском шоссе. «Волга» проскочила кольцевую и через несколько минут свернула на военную бетонку.
— Глаза бы ему надо завязать, — сказал с сомнением один из мордоворотов, сидящих в машине.
— Им интересуется сам Дурасов, — отозвался другой. — Пусть смотрит, от полковника Дурасова еще никто не возвращался,
«Полковник Дурасов! — повторил про себя Филипп. — Они везут меня к Дурасову. Если он еще полковник, то это значит, я видел его уже позже, там на Луне. Вернувшись откуда-то из прошлого, он сказал, что убил меня. За это убийство его и разжаловали. Меня везут в тайную тюрьму КГБ».
Ощутив неприятный приступ озноба, Филипп инстинктивно потер металлический кружок на своем лбу.
С виду зеленый забор и аккуратные домики за ним напоминали обычный ведомственный поселок. Ворота распахнулись. Машина на небольшой скорости прошла между коттеджами и въехала на площадь перед маленьким зданием сельской почты. Филипп заметил, как точно «Волга» встала на еле различимый серый квадрат в середине площади.
Водитель что-то пробурчал в микрофон, и квадрат плавно опустился. Это был лифт. За стеклами машины поползли слабо освещенные ярусы подземной тюрьмы. Путь вниз занимал, наверное, столько же времени, сколько понадобилось на путешествие на два века в прошлое.
Камера, куда его поместили, не имела даже двери. Люк на потолке. Мягкий пол. Белая лампа на стене. В высоту камера была полтора метра, не разогнешься. Кровать отсутствовала, но был небольшой столик, унитаз с жестяной новенькой крышкой, книжная полка без книг, ниша, в которой стояла пустая грязная миска, вероятно, через нее подавали узникам пищу, и старинный пластмассовый телефонный аппарат.
Диска на аппарате не было. Филипп снял трубку. В трубке длинный гудок. Ударил кулаком в серую стену, она оказалась такой же мягкой, как и пол. Он лег на спину и закрыл глаза.
Нужно было подумать. Он положил трубку, а в ушах все еще продолжал звучать телефонный гудок. Филипп расслабился, и за звоном образовались голоса. Множество голосов.
ЛИБ в его голове начал работать. Несколько часов он примерялся и понял, что хоть и слышит с некоторым усилием чужие мысли, но никак не может в них вмешаться. Он мог узнать все, что пожелает, и не мог ничего изменить.
Он лежал на спине, сложив на груди руки. Он находился глубоко под землей, в камере секретной тюрьмы КГБ СССР, и постепенно за несколько часов из обрывков чужих мыслей и разговоров уяснил свое положение.
Оказалось, что спецподразделение «Темп», возникшее вскоре после бегства Филиппа из середины двадцать первого века, контролировало многие силовые ведомства от середины девятнадцатого до середины сорокового века. Особенную власть и права секретная группировка получила во второй половине двадцатого.
«Темп» прекрасно вписался в структуры немецкого гестапо и в американскую службу ЦРУ. Но особое влияние полковник Михаил Дурасов, возглавляющий подразделение, приобрел, конечно, здесь, в России.
В основном «Темп» специализировался на политическом сыске во времени и практически не вмешивался в местную политику. Иногда он содействовал в выигрыше какого-нибудь сражения, иногда в обмен на услуги давал необходимую информацию.
Полковник Михаил Дурасов был здесь личностью совершенно загадочной и вездесущей. Его не смели ослушаться, любой его приказ выполнялся моментально, точно и беспрекословно.
Без особого труда прочитав мысли нескольких офицеров из своего родного времени, теперь дислоцирующихся здесь, Филипп Костелюк понял, каким образом его так легко захватили.