Сказание о Ёсицунэ
Шрифт:
Как раз в ту ночь они остановились в доме по соседству с особняком хозяйки почтовой станции Кагами.
И сказал Юри-но Таро Бродячему Монаху Фудзисаве:
– В заведении у здешней хозяйки ночует известный в столице скупщик золота Китидзи. Он на пути в край Осю, и при нем много ценного товара. Что сделаем?
Бродячий Монах Фудзисава вскричал:
– Вот уж воистину, братец, "при попутном ветре да еще и парус, при попутном течении да еще и шест"! Налетим, отберем товар у этого мерзавца, будут деньги на вино у наших молодцов!
Полдюжины матерых негодяев облачились в панцири, запалили полдюжины пропитанных маслом факелов и подняли
Китидзи перепугался и вскочил как встрепанный. Может быть, нагрянули Четверо Небесных Царей? Он не знал, что это грабители явились за его богатствами, и ему представилось, будто в Рокухаре проведали о том, что он переправляет Минамото в край Осю, и прислали покарать его. Бросив все, он согнулся в три погибели и пустился стремглав наутек.
Увидев это, Сяна-о подумал: "На кого нельзя полагаться, так это на простолюдина. Будь это какой-никакой самурай, он бы так не поступил. Ну что ж, раз уж я покинул столицу, отдам свою жизнь за покойного родителя. Труп мой выставят на этой станции Кагами, только и всего". Он натянул штаны и облачился в панцирь, подхватил под мышку меч, намотал на голову свое нижнее кимоно из желтого китайского атласа и через раздвижную перегородку выскочил из комнаты. Укрывшись за ширмой, он стал с нетерпением ждать, когда же наконец появятся эти восьмеро бандитов. И они явились, вопя: "Хватай мерзавца Китидзи!"
Они не знали, что за ширмой кто-то есть, но вот подняли факелы, и несказанная прелесть открылась их взорам. Лишь вчера покинул гору Курама этот ученик, чья красота прославилась от монастырей древней Нары до храмов горы Хиэй; при взгляде на его безупречную белую кожу, на искусно вычерненные зубы, на голову, увенчанную, как подобало бы даме, пестрым атласом, вспоминалась прекрасная Мацура Саёхимэ, что год напролет махала со скалы косынкой вслед уплывшему на чужбину мужу; и смазавшиеся во сне линии бровей являли вид такой, словно смазал их ветерок от взмахов соловьиных крыльев. Будь это в правление императора Сюань-цзуна, его звали бы Ян Гуйфэй. Во времена Хань Уди его путали бы с красавицей Ли.
Грабители не знали, сколь страшен этот юноша. Решив, что это всего лишь "разрушительница крепостей", с которой коротал ночь Китидзи, они отпихнули его за ширму и двинулись дальше. Сяна-о подумал: "Что толку жить, если тебя не считают достойным противником? Сколь прискорбно будет, если скажут когда-нибудь, что вот-де сын Еситомо по имени Усивака, замыслив мятеж и отправившись в край Осю, встретил по пути на станции Кагами разбойников и убоялся за свою бесполезную жизнь, а потом еще, глядите-ка, замышлял против самого Тайра Киёмори!" И еще он подумал: "Мне ли бежать от боя?", выхватил
– Да что вы так оторопели? Просто это не девка, а мужчина, да еще какой удалой!
Думая покончить бой одним взмахом меча, он отклонился назад и рубанул со всей силой. Но был он весьма высокого роста, да и меч у него был длинный, и острив увязло в досках потолка. И пока он тужился вытянуть меч, Сяна-о яростно ударил своим коротким мечом и отсек ему левую ладонь вместе с запястьем, а возвратным взмахом снес ему голову. Так погиб Юри-но Таро двадцати семи лет от роду.
Увидев это, Бродячий Монах Фудзисава взревел:
– Да что же это делается такое?
Взмахнув алебардой, он бросился на Сяна-о. Тот встретил его не дрогнув, и они принялись осыпать друг друга ударами. Фудзисава перехватил алебарду за самый конец рукояти и сделал глубокий выпад. Сяна-о, увернувшись, прыгнул вперед. Меч его был воистину знаменитым сокровищем, взмах - и алебарда с перерубленным древком упала на пол. Фудзисава схватился за меч, но обнажить не успел. Новый взмах - и лицо его рассеклось пополам от шлема до подбородка. Так он погиб сорока одного года от роду.
Китидзи, наблюдая это из укромного местечка, подумал: "Поразительные дела творит этот юноша! И как бы он не счел меня презренным трусом!" Он побежал к своей постели, облачился в панцирь, распустил и растрепал узел волос на макушке и, обнаживши и взяв к плечу меч, присоединился к Сяна-о. Размахивая факелами, оброненными разбойниками, они выбежали в сад перед домом. Враги бросились наутек, но Сяна-о догонял их и рубил, догонял и рубил, и вот уже пятеро матерых злодеев пали мертвыми. Двое раненых бежали. За одним из них Сяна-о погнался, но не догнал. Остальные разбойники, услыхав из-за стены, что творится, поспешили укрыться в ночи на горе Кагами. Всю эту ночь на станции никто не спал, а когда рассвело, головы пяти разбойников, связанные в четки, были вывешены на всеобщее обозрение к востоку от станционных построек. К ним имелось извещение, которое гласило:
"Прежде вы только слышали, а ныне смотрите своими глазами! Кто был тот путник, который предал смерти Юрино Таро из Дэва, Бродячего Монаха Фудзисаву из Этиго и их сообщников, а всего пятерых? Судьба соединила его со столичным скупщиком золота Китидзи. Это его первое дело, и совершено оно в возрасте шестнадцати лет. Если хотите узнать о нем больше, обратитесь к Токобо в храме на горе Курама. Писано четвертого дня второго месяца четвертого года Дзёан". А потом люди долго шептались боязливо, что это не иначе как выступил в путь кто-то из рода Минамото.
Утром они выехали из Кагами. По дороге Китидзи всячески старался услужить Сяна-о. Они перевалили через гору Оно-но-Сурихари в Оми, проехали почтовые станции Бамба и Самэгами и к вечеру, изрядно припозднившись, достигли станции Аохака в провинции Мино. Некогда Ёситомо удостоил своей благосклонности тамошнюю хозяйку, и там же поблизости был похоронен его второй сын Томчнага, паж при особе государыни. Справившись, где его могила, Сяна-о всю ночь читал над покойным братом "Лотосовую сутру", а на рассвете соорудил деревянное надгробье сотоба и собственноручно начертал на нем надпись санскритскими знаками. Затем, отслужив заупокойную службу, они тронулись дальше. Полюбовались в пути на заре рощей вокруг горного храма Коясу, а на третий день достигли храма Ацута в провинции Овари.