Сказание о рыцаре
Шрифт:
– В последнее время у американских, японских и австралийских туристов пробудился интерес к европейскому рыцарству и его атрибутике.
– Так,- сказал дракон, с недоумением глядя на меня.
– Поддельные мечи, шлёмы и щиты расхватывают прямо в аэропорту.
– Ну ?
– Вот я и подумал: а что если предложить им чешую дракона ?
– А ничего. Чешую я не дам.
– Дурной ты. Смотри, сколько её у тебя.
– Сказал же, что не дам. Мою чешую не берут ни меч, ни копьё, ни арбалетная стрела,
– Я подумал, что доход мы поделим пополам. Мой оруженосец купил бы тебе трёх-четырёх жирных бычков.
– Свою чешую я смогу продать и сам,- вдруг заявил дракон.
И в глазах его плясали жадные огоньки.
– Успехов,- отозвался я.- Хотелось бы посмотреть, как ты это сделаешь.
– А что такого ? Не дурней тебя !
– Да, но я не дракон. И потенциальные покупатели не станут разбегаться от меня с визгом. Ладно, пойду поищу прибыли в другом месте.
Но дракона уже зацепило упоминание о жирных бычках.
– Погоди ! А почём ты хочешь продавать ?
– Пока не знаю. Как брать будут. Но у тебя появятся уязвимые места.
– Да стой же ты ! У меня есть прошлогодняя, оставшаяся от линьки.
– Не пойдёт,- безжалостно сказал я.
– Она не потеряла своих свойств и блестит так же. Всего год прошёл ! Я же не предлагаю тебе чешую столетней давности.
– И часто ты линяешь ?
– А тебе-то что ?
Ведьма не говорила, что нельзя брать чешую, оставшуюся от линьки. Ладно, попробую, а если ничего не выйдет, вернусь ещё раз.
– Что ж, тащи свою старую рухлядь.
Дракон умчался в пещеру и через минуту вывалил мне под ноги кучу чешуи. Она и в самом деле смотрелась, будто новая.
– Это много,- сказал я.- Пока возьму штучки три на пробу. Если дело выгорит, вернусь, и мы подпишем договор.
– А если нет ?
– Тогда, разумеется, не вернусь, и договор мы не подпишем.
– Ты уж постарайся,- заволновался дракон.
– Посмотрим, какой будет спрос.
– Денег на рекламу не жалей.
Я махнул ему рукой, взял три чешуйки побольше и направился к своему коню, который беспокойно фыркал и рыл копытом землю.
– Я люблю бычков помоложе,- сообщил мне дракон.- Ты об этом не забудешь ?
– Нет,- ответил я.
И поскакал к заколдованному замку.
***
– Достал топливо ?- спросил я оруженосца, стоявшего посреди зала с ведром в руке.
– Вот. Вроде, керосин.
– Обмакивай туда чешуйки и поджигай.
Франсуа взял у меня одну штучку, поболтал нею в ведре, затем поджёг спичкой. Чешуйка загорелась зеленоватым пламенем, треща и разбрасывая искры.
По залу пополз чёрный, удушливый дым. Франсуа вертел чешуйку в пальцах, старясь не обжечься.
– Что-то не помогает,- заметил он.- Похоже, наша ведьмочка любит шутки шутить.
По залу пронёсся лёгкий вздох, и все, у кого были подняты руки, опустили их. Франсуа вопросительно глянул на меня. Я пощупал шею ближайшего ко мне заколдованного и распорядился:
– Жги дальше, они ещё твёрдые.
Оруженосец воспламенил вторую чешуйку и принялся окуривать сидящих за столом.
Люди начали оживать. По залу летели стоны, возгласы удивления и ругательства. Франсуа, удовлетворённый своей работой, выбросил огарки в окно.
Князь попытался встать, но тотчас рухнул на место.
– Чёрт,- сказал он.- Голова болит адски.
Я подошёл к нему, представился.
– Вы мне знакомы, видел по телевизору,- ответил князь.- Представляете, я был последним. Все каменели на моих глазах. Эй, Карл !
Появился слуга, еле передвигающий ноги.
– Звони в рыцарский Совет,- распорядился князь.- Скажешь, что мы расколдованы и дашь мне трубку.
Я предупредил на всякий случай:
– Дракон жив. Чешую для снятия проклятия я выудил у него хитростью.
– Какая ещё чешуя ? Рассказывайте всё по порядку.
***
Я лежал на диване в своей комнате и смотрел передачу, посвящённую рыцарям, занявшим первые десять мест в итоговом рейтинге за год. Рассказ о номере восемь - обо мне - шёл, конечно, не столь долго, как о лидерах, но выставил меня с весьма выгодной стороны. Оживление окаменевших бросило меня на пять позиций вверх. Сэр Кей надавал по ушам оборотню в лесах Шотландии, но сделал это слишком поздно и в итоге замкнул десятку.
Вошла Эльвира, толкая перед собой маленькую тележку. Она (Эльвира) была одета в вызывающе короткое платье и чёрные, узорчатые колготки.
– Я привезла кофе, коньяк и сигареты.
– Вижу.
– Ваша милость, а вы подарите мне что-нибудь в честь того, что попали в десятку ?
– Я, помнится, сделал амнистию всем своим подданным. За верную службу ты должна была получить тридцать плетей и отсидеть неделю в подземелье. Так вот, всё это тебе прощается,- ответил я.
– Да, ваша милость, и я уже порадовалась вашей доброте. И всё же вы могли бы сделать мне маленький подарочек, ведь мой муж - ваш оруженосец, и он...
– Вон отсюда.
Эльвира решила не искушать судьбу и торопливо вышла. Я подтянул к себе тележку и вдруг увидел на экране знакомое лицо.
На лбу Антуанетты фон Кох выступили капли пота: дотошные телевизионщики пытали её, каким образом такой хрупкой на вид женщине удалось открыть тяжеленную, разбухшую от сырости дверь в зал (в ту ночь мне пришлось порядком с ней повозиться), и откуда в замке, среди обломков мебели и праха мертвецов взялась моя новенькая зажигалка с гербом и вензелем.