Сказание об Эйнаре Сыне Войны

Дьюк Александр

За прошедшие века на Симскаре благополучно сложился своеобразный институт геройства со своими традициями, правилами, кодексами и списком требований к кандидатам. Занятие это было благородное, уважаемое, востребованное, а главное, хоть не всегда прибыльное, тем не менее выгодное, сулившее грандиозное продвижение по социальной лестнице. Герой, завоевавший себе скромное или не очень королевство или княжество, или хотя бы клочок симскарской земли, был не такой уж редкостью или чем-то из ряда вон выходящим. Знаменитым героям нередко даже сама знать предлагала вакантный трон, особенно в тех случаях, если объявившийся в их землях герой не мыслил себе утра без убийства пары невинных злодеев (ведь злодеи в обозримой близости рано или поздно имеют обыкновение заканчиваться, а далеко ехать за ними лень, но утренняя разминка все равно требуется; тогда злодеем объявляется какой-нибудь богач или мелкий правитель,

который злодейски не делится злодейски нажитым имуществом). Неудивительно, что молодые люди различного происхождения, наслушавшись об успехах воспетых скальдами героев, сами начинали грезить о богатстве, славе, признании, маленьком замке на холме, златовласой юной княжне под боком и скромном штате личных прихлебателей и подхалимов и вставали на путь геройства. Большинство из них, к сожалению или к счастью, гибли на «вступительных экзаменах», и лишь единицы умудрялись выполнить полный список требований, необходимых для получения титула великого героя, перед обладателем которого открываются заманчивые перспективы. В старые времена, когда в каждой цитадели ужаса сидело по темному властелину, каждый перевал охраняло по великану, каждая благородная девица не считалась благородной, если ее хоть раз не похитило чудовище, в каждой пещере гнездился целый выводок драконов, а боги от скуки развлекались тем, что теряли волшебные мечи или бродили по земле, прикинувшись волхвами и исцеляя калек, что по тридцать лет лежали на лавке, проблем со становлением у героев не возникало. Но время шло, героев, несмотря на суровый естественный отбор, становилось все больше, драконов — меньше, а темные властелины предпочитали захватывать мир и владеть душами человеческими на законных основаниях, открывая отделения гномьих банков. Поэтому «гильдии» героев (а в некоторых уголках Симскары гильдии без кавычек, со своими членскими взносами, удостоверениями, рангами, льготами, привилегиями и формой одежды) пришлось пересмотреть и смягчить некоторые требования к кандидатам. И теперь для вступления в такую гильдию вместо свержения темного властелина, помешанного на ювелирных изделиях, достаточно было одолеть, к примеру, какого-нибудь локального злодея, злодействующего строго в рамках заключенного с темными силами контракта. Его необязательно даже убивать, достаточно просто одолеть. Ведь за дверьми в очереди стоят еще десять начинающих героев с жаждой приключений в глазах и членскими взносами в карманах, а настоящий, правильный злодей в округе всего один, и тот подумывает бросить злодейство и открыть сувенирную лавку для военных туристов со Стор-Йорда.

— Они и впрямь, значится, к колдуну нашему пошли, — продолжал Снорри. — Да только вот двое из их тотчас сбежали, сверкая пятками, но колдун и в ту зиму никого не забрал, вот. А с новой весной пришел очередной герой. Этот с неделю у нас гостил, геройски пил, значится, ел, Руну, дочку Ульфову, обрюхатил, а как к колдуну биться пошел, так и не вернулся, вот. Подумали было, и в тот год колдун нас помилует, ан нет — из Липовой Рощи аж двоих душегуб забрал. Ну мы-то, чай не глупые, тут и догадались, что герой тот убег запросто, вот.

Внезапный треск разбившейся об пол глиняной миски заставил Снорри вздрогнуть. Эйнар как бы не обратил внимания, лишь быстро скосил глаза на Магни, прячущего свою Каменную Руку. Старик был в ярости, но это сильно не бросалось — выражение какой-то засохшей злобы и заскорузлой ненависти было для него вполне естественным и повседневным. Но Эйнару на миг стало жаль его. Ведь он тоже оказался здесь, услышав где-то про колдуна, причем в весьма почтенном возрасте. Вряд ли его целью было спасение бедных рыбаков, но, судя по итогу, не хватило смелости или удачи, а может, того и другого, чтобы получить желаемое.

— Так оно и пошло, значится, — вздохнул Снорри, немного тактично помолчав. — Что ни год, так герой какой-нибудь али два. Придут, припасы опустошат, значится, и к колдуну, а он их, стало быть, того-этого. А бывало так, что и не ходили вовсе. Завидят, как хряки за данью идут, сразу деру, вот. Тогда колдун в отместку с нас кровь берет. А мы как-то и попривыкли даже. А чего поделаешь? — философски пожал плечами Снорри. — Куды денешься?

У вопроса был явный адресат, но Эйнар не знал на него ответа. До сих пор он не встречал еще врага, с которым не мог справиться или от которого приходилось бежать. Как правило, этим вопросом задавались те, кого Эйнар по каким-то соображениям или причинам не убил, но с кем вновь и не единожды приходилось сталкиваться. Такой вопрос он считал чисто риторическим.

— Понятно, — подытожил Эйнар, справедливо решив, что на том история порабощения и угнетения Рыбачьей Отмели закончилась. — Но все равно непонятно.

— Шево тебе ешшо непонятно,

парень? — раздраженно проворчал Магни Каменная Рука.

— Непонятно, чего вы мне вчера об этом не рассказали.

Старики переглянулись.

— Так мы ж это, — утер взмокший лоб Снорри, — не знали, что ты сам Сын Войны, вот…

— Ну и? — улыбнулся Эйнар.

— Ну и это, — занервничал Снорри, как бы стараясь отодвинуться на лавке подальше от стола, — подумали, значится, что ты того, стало быть, тоже из-за колдуна нашего пришел, вот…

— Разве? — хитро погладил бороду Сын Войны. — Я, может, вчера и хватил лишку, но помню, как вы мне про беды свои рассказывали. И удивлялись еще, мол, как так? Приехал, а не знаю, зачем. Все, значит, знают, зачем в Отмель едут, а я нет.

— Ну, — протянул Снорри, отодвигаясь еще дальше и невольно сталкиваясь со стоявшей за его спиной Смертью и вновь ощущая мерзкий холод приближающегося безрадостного итога жизни, — эт-то… как бы… вот…

Эйнар вдруг громко рассмеялся. Смех его был беззлобным, как будто он только что понял шутку, рассказанную, правда, кем-то пару дней назад, а оттого совершенно неуместным и вызывающим у окружающих подозрения о его проблемах с головой.

— Не бойся, отец, — сказал Эйнар. — Я за правду никого еще не бивал. И злиться за нее не приучен. Ну говори, чего вы там вчера придумали-то?

Снорри затравленно огляделся по сторонам, встретился со злобным взглядом Магни, но придвинулся к столу, чувствуя некоторое облегчение и представляя, как паромщик Додхейма во второй уже раз за день с недовольным ворчанием отталкивает пустой паром от берега живых.

— Мы и вправду удивились, значится, когда тебя увидали, — признался Снорри. — И не поверили, мол, приехал просто так, потому как дорога через Отмель ведет, а конь устал, вот. Просто это, зима-то близко уже, а героев в этом годе еще и не было ни одного. Хотя, конечно, ежели по правде, герой ты странный, вот, — Снорри потер пальцем плешь и все-таки решил, что вкладывает в один термин слишком много требующих пояснения смыслов. — Ну то есть какие к нам до тебя приезжали-то? Хилые какие-то, квелые, морды через одного хитрые, воровьи аль глупые какие-то, вот. А ты… меч не ржавый, щит не рассохся, значится, кольчуга начищена да конь не дохлый, а совсем наоборот даже, стало быть. Кричал только много, особливо, когда второй бочонок в тебе пропал, вот Ну, мы покумекали немного и решили… решили, значится…

— Ну чего решили-то, отец?

— Ну это, Скарва этого проклятого извести, вот, — полушепотом произнес Снорри, предварительно посмотрев по сторонам и подозрительно прислушавшись к дремлющему третьему мудрецу. — Понимаешь, колдун его пару зим тому себе завел. Как будто даже не колдовством своим его хряком сделал, а родился он уже этаким поганцем бессовестным да лютым, с мордой кабаньей. Каждый месяц, а то и чащей приходит нас одирать, как липу, значится, бьет, кого хочет, просто так, ежели настроение плохое. А тут скоро еще и колдуну дань платить… И вот ты приехал, значится, аккурат накануне, как Скарв должон прийти. Мы и подумали, эка ловко Судьба-то провернула. Ну и упросили тебя Скарва, н, того-этого… вот…

— Не сказав, что у него есть злобный хозяин, который еще и колдун, — скрестил руки на груди Эйнар. — Который сильно обидится, когда узнает, что кто-то убил его любимую свинку.

— Ну говорю же, — низко склонил голову Снорри, — героев в этом годе еще не приезжало. Мы уж бояться начали, что и не приедут совсем, вот. Вдруг прослышали, сколько их тута полегло да сбегло с Берега, рукой махнули, значится… Ну а тут ты, вот… Мы как подумали: ежели ты Скарва, ну того, значится, нам все полегче будет. А ежели нет… ну куда уж хужее-то? Но мы ж не знали! — вскинув голову, горячо воскликнул Снорри. — Не знали, что ты — Эйнар, самого Войны Сын! Ежели б знали, ни за что б!.. Даже б не подумали, значится! Сразу б тебя прогнали, вот!

— Это почему? — возмутился Эйнар, хмуро сдвинув густые брови.

— Ты што, не шлушал, што тебе говорят? — прошамкал Магни Каменная Рука. — Шкажано же: колдун этот беш-шмерт-ный! Жнашит, даж тебе шо швеми швоими родишами оттудова, — он яростно потыкал в крышу трясущейся рукой, — его не убить!

— Потому-то, значится, и просим тебя уехать, пока не поздно, — добавил Снорри. — Пока колдун не вернулся, вот.

— Ага, и оставить вас одних, да?

— Ну так это, Скарв-то живехонький, — пожал плечами Снорри. — А с колдуном мы, значится, сами как-то договоримся. Чего уж, в первой, что ли? Ну покричит, пожгет чего-нить, заберет кого, ежели боги милостивы, так и не из Отмели, вот… Не так это страшно. А вот ежели тебя убьют да боги увидят, где их любимый родич смерть принял, так сразу и разгневаются. Совсем проклятым Берег станет! Совсем тута жизни не будет, вот!