Скажи мне «люблю»
Шрифт:
Последнее замечание зажгло в Мисси огонь раздражения, ибо напомнило ей о Дульси.
— Это совсем другое дело! — воскликнула она. — Кстати, мне совсем не нравится, что у нас на плантации трудятся рабы.
Джон был изумлен до глубины души:
— Что-что?
Девушка решительно посмотрела на него:
— Папа, я считаю, ты должен освободить рабов.
— Наверное, ты шутишь?
— Ничуть.
— Освободить их ради чего?
— Чтобы они могли жить так, как им хочется, — то есть так же, как и все мы, работать и заводить семьи.
Джон поднял глаза к небу:
— Это самое
— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мисси. — Ты действительно считаешь, что чернокожие не способны сами о себе позаботиться?
— Нет, но…
— Мне не нравится то, что человеческих существ сделали невольниками! — пылко провозгласила девушка.
Джон испуганно глянул на Джозефа, после чего заговорил тихим, но твердым голосом:
— Мисси, не забывай о том, что тебя могут услышать. Наши негры вовсе не невольники, с ними обращаются вполне прилично…
— Я видела, что некоторые из них работают даже по воскресеньям, — возразила Мисси.
— Только те, кто хочет заработать побольше. Все остальные получают один выходной на посещение церкви и домашние дела.
— Да ты им просто отец родной! — проговорила она.
Шея Джона налилась кровью, и он произнес ледяным тоном:
— Мелисса, ты слишком много на себя берешь.
— Не смей указывать мне, как мне жить!
Мужчина наставил на нее указательный палец:
— Слушай меня внимательно, дочь, и запоминай, иначе остаток вечера ты проведешь в своей комнате, вдали от гостей! Я отказываюсь вести с тобой этот абсурдный разговор! А еще я советую тебе перестать вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, и подумать о новой дате своей свадьбы!
Джон повернулся и с достоинством пошел прочь. Мисси раздраженно топнула ногой.
Вскоре начали прибывать гости, и Лавиния позвала Мисси. Теперь родители и дочь стояли в прихожей и приветствовали друзей и знакомых. Мимо них потек поток элегантных джентльменов в строгих черных костюмах и грациозных леди в головокружительных бальных платьях. Мисси изо всех сил старалась вежливо и сердечно приветствовать каждого. Некоторых из них она уже знала по церковной ярмарке, но большинство гостей были девушке абсолютно незнакомы. Лавиния тактично объяснила нескольким парам„что память Мисси сильно пострадала в результате падения. И хотя в основном гости проявляли искреннее беспокойство состоянием здоровья девушки, временами она ощущала на себе весьма бесцеремонные, назойливые взгляды. Мисси поняла, что, должно быть, ее эксцентричные поступки были предметом пересудов во всем городе — и дело было не только в падении с лестницы в день свадьбы, но и в организации бунта своих подруг против их мужей, а также в продаже поцелуев на недавней ярмарке.
Вскоре появились Антуанетта и Люси с мужьями. Казалось, мужчины пребывают в существенно лучшем расположении духа, чем раньше, и компания даже мило посмеялась над тем, что Филиппа и Чарльз до сих пор не вернулись из Кентукки. Только эти две пары прошли дальше, как Мисси услышала, что у нее за спиной кто-то деликатно откашлялся. Обернувшись, она увидела стоящего у дверей Фабиана. Надо признать, что в черном бархатном фраке, темных брюках и складчатой льняной рубашке с белым шелковым галстуком он выглядел потрясающе. И, как уже бывало не раз, при виде этого мужчины по телу Мисси пробежала дрожь возбуждения.
— Добрый вечер, дорогая моя Мисси, — протянул он, подходя ближе и целуя ее руку.
— Добрый вечер, Фабиан, — мило проворковала девушка в ответ.
Фабиан выпустил ее руку и с едва различимым сарказмом сказал:
— Бог ты мой, да ты великолепна. Можно ли надеяться, что хотя бы сегодня вечером твое поведение будет соответствовать твоему облику настоящей леди?
Мисси сердито глянула на него. После того как она взяла верх над ним на ярмарке, он держался с ней весьма холодно. Она видела его лишь в церкви, в театре и на званом обеде, на котором Мисси была со своими родителями. И каждый раз мужчина не упускал возможности как-нибудь уколоть ее. Поведение Фабиана наполняло Мисси жгучим желанием изводить его так же искусно, как он мучает ее.
— Даже не надейся, — резко ответила девушка и уже собиралась было сбежать, когда к ним подошла пожилая пара.
Улыбнувшись старичкам, Фабиан обратился к Мисси:
— Дорогая, ты ведь помнишь моих бабушку и дедушку, Аннет и Пьера ла Бранш?
Глядя на седовласую чету, Мисси протянула руку и неловко проговорила:
— Как дела?.. Я хотела сказать, что рада вновь вас увидеть.
— А как я рад, моя дорогая! — галантно произнес Пьер, целуя ей руку.
— Мелисса, мы так рады, что ты выздоровела, — добавила Аннет, коснувшись щеки девушки.
Мисси еще несколько минут разговаривала со стариками, стискивая зубы каждый раз, когда звучали недвусмысленные намеки на то, что им с Фабианом следует выбрать новую дату свадьбы. Наконец под предлогом, что ей необходимо помочь матери, Мисси удалось улизнуть.
Гости все прибывали и прибывали. Мисси и Фабиан перемещались по залу, нарочито игнорируя друг друга, и переговаривались со своими знакомыми. Когда Мисси заметила, что Фабиан поднес чашки с пуншем парочке, пожалуй, самых красивых девушек Мемфиса, ее кровь вскипела. Вскоре оркестр заиграл мелодичный вальс и по огромной гостиной закружились пары. Мисси решила танцевать с каждым джентльменом, пригласившим ее. Как оказалось, партнеров у нее было в избытке — Робертсон Топп, Юджин Магевни, Дэвид Портер и многие другие. Такую свою популярность девушка, разумеется, приписала собственному поведению в тот день, когда она ничтоже сумяшеся продавала на ярмарке свои поцелуи.
Особенно ей понравилось кружиться с Робертом Бринкли, известным в обществе банкиром и строителем железных и прочих дорог. Ранее она несколько раз слышала, как ее отец обсуждал с Бринкли разнообразные проекты. Банкир был уже немолодым человеком, но Мисси он показался весьма симпатичным и импозантным. У него были густые седые волосы и впечатляющие усы, а в глазах светился острый ум.
— Мистер Бринкли, так это вы построили ту замечательную лежневую дорогу, соединяющую нашу плантацию с городом? — спросила девушка, когда они скользили по залу под вальс Шопена.