Скажи смерти «Да»
Шрифт:
— С тобой правда все о’кей, Олли? Охрана, смена номеров, новый мобильный, перенос окончательного решения по фильму?
— Это мои проблемы, — заметила спокойно, зная, что фраза необходимая и самая что ни на есть ходовая тут. — Но если откровенно, то все о’кей. Немного волнуюсь за Юджина, Москва — такое опасное место…
— Да, да, я понимаю. Я не стал давать Дику твой номер — решил, что я не могу это сделать без твоего ведома. Так что позвони ему сама, пожалуйста. Кстати, ты ведь заручилась его поддержкой — может, пора ею воспользоваться?
— Я ведь сказала, Боб, — пока никаких проблем нет и, надеюсь, не будет. В любом случае, Дик ведь не сможет устранить проблемы с российской бюрократией и сделать так, чтобы Юджин поскорее вернулся?
Улыбнулась широко, приглашая посмеяться над шуткой, и он хихикнул вяло, но я чувствовала, что он не верит. Я бы, наверное, тоже не поверила, постоянно видя его, например, в сопровождении охраны, зная, что он меняет все телефонные номера. К тому же он ведь помнит, с каким энтузиазмом я предлагала приступить к съемкам нового фильма — еще до Яшиной смерти, — и все, что тормозило нас тогда, это только отсутствие окончательной ясности по поводу того, окупится ли первый фильм. Но ясность давно есть — около пятнадцати миллионов прибыли, бешеный успех, на его и мой взгляд, — а я все молчу, не в первый раз пропуская мною же назначенные сроки, отодвигая их все дальше и дальше.
Все же хотела бы я знать, что он думает сейчас, что планирует. А себе говорю, что еще две недели — и Ленчик должен сделать еще один шаг, и я что-то предприму. Только чудо может нас с ним развести бескровно, какой-нибудь ангел-разводящий, и что-то должно произойти неизбежно — что-то плохое либо для него, либо для меня. Но лучше верить, что все кончится плохо для него — не представляю как, но это сейчас неважно, и тридцать первого января, в такой символичный для меня день, я скажу Мартену о’кей, и мы начнем наконец. И хотя я знаю, что нельзя быть пессимистом, что-то мне в это не верится — я как самурай сейчас, готовый сразиться с врагом и знающий при этом, что врагов больше, но спокойно относящийся к исходу сражения. Я не вижу, как могу победить, но это не страшно. А Мартен — Мартен пусть подождет. Немного осталось…
Место встречи изменить нельзя. Так что встречаемся там же — только на сей раз Ханли появился первым. Охрана на него уже реагирует почти безразлично — да я их и предупредила заранее, что встречаюсь с джентльменом, которого они уже видели. Честно говоря, я этих бодигардов все время путаю — не могу запомнить, какая смена когда со мной была, — но думаю, что они все равно сообщают боссу, где и с кем я встречалась и что делала. Так что все три смены в курсе. Но в ресторан меня вводят в кольце — как бы показывая: что бы я ни говорила, они за меня отвечают и любую ситуацию и любую встречу должны воспринимать как потенциальную опасность.
— Что скажете, Джим? — спрашиваю весело. Хорошее настроение у меня с самого утра. Может, потому, что усиленно внушаю себе, что все нормально, и стараюсь показать это всем, включая саму себя. А может, потому, что за эти пять дней не выпила ни грамма и уж, разумеется, никакого кокаина. Запас остался — Стэйси постаралась, купила на всю тысячу долларов, что я ей дала, — но я его как бы и не замечаю и, когда она предложила принять дозу перед сексом, отказалась, может, для того, чтобы избежать искусственного расслабления, и пригласила ее за эти пять дней всего один раз, и то на несколько часов, не оставив ночевать.
— Я все сделал, мисс Лански. Установил личности тех, с кем вы встречались, и их сообщников — тех, кто живет с ними в мотеле, — за исключением одного. Кстати, мотель они сменили — вот уже несколько дней живут в другом, у аэропорта. А машины у них те же — “Шевроле Каприс” и "Форд Торус”.
— ?
— Да, меня не было в городе, но я заплатил хозяину мотеля, в котором они жили, и он быстренько выяснил, куда они поехали. Сказал, что потерял знакомых и что они должны остановиться в таком же небольшом мотеле — согласитесь, было бы нелогично, если бы они перебрались в шикарную гостиницу…
— Это правда, Джим? Что-то сомнительно, чтобы хозяин мотеля смог выяснить, куда перебрались его недавние постояльцы.
— Вы проницательны, Олли. Не совсем так — но давайте сначала поговорим о другом.
Чертила, он-таки еще кого-то подключил без моего ведома. Правильно говорят, что если знают двое, то знает свинья. Интересно, что за свинья в курсе моих дел?
— Не волнуйтесь, Олли, — добавляет он поспешно, словно прочитав мои мысли. — Я же сказал, что у меня есть знакомый в полиции — вот я и попросил на время моего отсутствия присмотреть за нашими знакомыми: узнать, если они уедут, и выяснить куда. Так что все по-прежнему между нами — я ведь сказал вам, что в жесткий диск моего компьютера доступа нет никому.
— Хорошо, — пожимаю плечами. А что я могу еще сказать? Беру конверт, который он положил на стол, извлекаю фотографии Ленчика со товарищи, отмечая, что каждый из них помечен цифрой, и Ленчик, разумеется, под номером один.
— Посмотрите на обороте, Олли.
А вот и список. О, черт! Эх, Кореец, Кореец, подвело тебя чутье, и хотела бы я сейчас, чтобы ты оказался рядом со мной. И прочитал, что под номером один фигурирует некто Леонид Шаров, он же Леня Питерский. Что ж, теперь все встало на свои места — значит, это и есть тот самый Ленчик, которого Кореец подозревал поначалу, но потом свои подозрения снял. Значит, именно Ленчик и послал к Яше человека, а когда объявился Кореец, Питерский по собственной инициативе приехал в ресторан, где Яша назначил тому человеку встречу. И сидел вместе с ними, деланно возмущаясь, что не пришел, мол, пидор — а никакой пидор и не должен был прийти.
Вспомнила, как Юджин сказал, что Ленчик, услышав рассказ о том, чего хотел Яшин визитер, долго расспрашивал со смехом, не было ли такого на самом деле, не хлопнул ли Яша какого-то незадачливого лоха на пятьдесят лимонов. И еще запомнила, хотя Кореец этому значения не придал, что при Ленчике Яша позвонил жене и сказал, что в шесть все вместе поужинают в “Парадизе” на Брайтоне — а значит, Ленчик прекрасно знал Яшины планы на вечер и, услышав от Корейца, что назавтра должны прилететь на всякий случай люди из Москвы, решил, что с Яшей пора кончать. И как бы случайно оказался тем же вечером в том же ресторане, и видел, что Яша уезжает один, без Корейца — и сообщил уже поджидавшим киллерам, во сколько примерно Яша будет на месте и что машина всего одна.
Да, Юджин, подвело тебя чутье, которым так восхищался когда-то мой покойный муж, еще как подвело. Рядом с тобой сидел человек, заказавший и выполнивший заказ на Яшу. И после убийства ты встречался с ним и ничего не заподозрил. А ведь следующим ты должен был быть — Ленчик ведь знал уже, что деньги у нас, что Яша не нужен больше, и понимал, что с тебя хрен чего получишь, и заранее планировал убрать тебя и заняться мной.
— Этот босс, Олли, — у него плохая репутация в Нью-Йорке, то есть он совсем не самый крупный русский мафиози, но пользуется в их среде авторитетом. Полиция подозревает его в причастности к рэкету эмигрантов из Советского Союза — но конкретно никто не дает на него показаний, боятся. Должен сказать, что у полиции далеко не полные данные — русской мафией занимается ФБР, там есть специальная группа — но в любом случае, я выяснил, что это опасный человек, способный на крайние меры. Знаете, русские мафиози — многие из них очень неплохо соображают в бизнесе, занимаются подделкой кредиток, разными аферами, иногда очень тонкими и хорошо продуманными. А этот человек — я вам даже написал его прозвище, хотя не знаю, означает ли оно что-нибудь, — он считается этакой гориллой. Устрашение, грубый шантаж, рэкет — вот его специализация. Не хочу вас пугать, но от такой специализации один шаг до убийств, которыми, возможно, он тоже занимается. Что он хочет от вас, Олли?