Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Горькие слезы обиды и раскаяния застили Кристине глаза и она, не обращая внимания на расходящуюся толпу зевак, обреченно опустилась на мостовую. Что теперь будет? У нее не осталось денег даже на обратную дорогу в Фогельбах, не говоря уже о ночлеге у Дитриха.
Бедная девочка плакала от обиды и злости на саму себя. Никому вокруг не было до нее дела. Неизвестно сколько бы просидела она еще, обхватив колени, сжавшись в комочек на грубых камнях мостовой центральной площади Марцелля у подножья майского дерева, украшенного развивающимися по ветру разноцветными лентами… Как вдруг…
— Что-то я не вижу приказа бургомистра об открытии нового фонтана посреди рыночной площади? А ты, Хассо? Эй, девушка, ты затопишь нас. Всех сейчас смоет в окружной
Кристина испуганно подняла голову и увидела нависшие над ней две темные фигуры. Черты лиц она не смогла разглядеть из-за слез, не прекращавших литься из ее глаз.
— Ну-ка, красавица — вставай!
Один из незнакомцев протянул ей руку, но она не спешила последовать его совету, с интересом разглядывая браслет на красивой смуглой кисти молодого мужчины. Две серебряных полоски браслета были скреплены друг с другом свившимися, будто обнимающими друг друга змейками, Змейки ненароком напомнили ей кулон, украшавший шею ее подружки куклы. Прищурив заплаканные глаза, она разглядела, что на самом деле змеиные тела заканчивались оскаленными волчьими головами. Браслет сделал свое дело, девушка заинтересованно посмотрела наверх и невольно улыбнулась, столкнулась с золотыми искорками, сверкнувшими в смеющихся глазах одного из незнакомцев. Опираясь на любезно предложенную руку, Кристина поднялась, смущенно растирая слезы по щекам, не имея сил отвести взгляда от улыбающегося молодого человека. Немногим старше ее самой. На голову выше, стройный, широкоплечий, он держался величаво, был богато, тем не менее небрежно одет. Кожаный с затейливым стеганым узором жакет надет поверх широкой распахнутой на груди сатиновой рубахи из тонкого тосканского полотна. Грудь незнакомца украшал замысловатый шелковый шнурок с блеснувшим на солнце крупным прозрачным как слеза камнем. Широкий пояс на бедрах, отделанный серебряными вставками, изображавшими волков, такие обычно продают на ярмарке в Фрайбурге приезжие купцы из Аппенцеллера, был с обеих сторон утяжелен ножнами с торчащими из них в обе стороны кинжалами. Прямые темные волосы, поддавшись порыву ветра, закрыли на секунду его улыбающееся чистое лицо. Незнакомец небрежно и очень изящно убрал их, открыв большие золотисто-карие глаза, внимательно, уже без улыбки, и с большим интересом смотрящие на Кристину. Его нежный юношеский подбородок украшала аккуратно выстриженная на испанский манер бородка. Прямой точеный нос и красиво очерченные губы со слегка заметными пушком тонких усов завершали весьма соблазнительную картину молодого богатого красавца. Да, незнакомец был хорош собой. И Кристина, отметив это про себя, смущенно потупила покрасневшие от слез глаза, на миг позабыв о страшной потере. Лишь одна мысль сейчас терзала ее душу — наверное, я ужасно выгляжу, вся опухла от слез, как все неловко получается…Господи, о чем же я думаю?
— Позвольте мне назвать свое имя, красавица, и осмелиться спросить Ваше. И потом узнать причину горьких слез.
Кристина снова встретилась с теплым лучистым взглядом незнакомца и невольно улыбнулась.
— Михаэль, по прозвищу Люстиг к Вашим услугам, маленькая госпожа! — произнес молодой человек и нарочито низко поклонился, немного по шутовски, дотронувшись правой рукой камней на мостовой. Выразив свое почтение, он хитро взглянул на девушку исподлобья, и скрыв кривую усмешку, замер в ожидании ответа.
Девушка смутилась и чувствуя, что краска заливает ее лицо, поспешила представиться
— Кристина. Кристина Кляйнфогель, по прозвищу Маленькая птичка из Фогельбаха.
— Ух ты!
–
Громкий смех сразу же прервал ее приветствие. Запрокинув назад голову и подперев бока, Михаэль от души рассмеялся.
— Отлично, будем знакомы, Маленькая Птичка по имени Кристина. Вот не ожидал встретить Вас так скоро… Намного наслышан о твоей красоте. И слухи эти оказались правдивы.
Люстиг отступил на шаг, с интересом разглядывая Кристину.
Девушка оторопела. Странное чувство
— А это мой брат — Хассо.
Михаэль крепко обнял стоящего рядом с ним молчаливого паренька с светлыми коротко остриженными, торчащими словно ежовые иголки волосами, за плечи и шутя, подтолкнул вперед.
Споткнувшись о булыжник мостовой, Хассо почти столкнулся с испугавшейся и отскочившей от него Кристиной, он смущенно закашлялся и поспешил отступить в сторону. Прозрачные голубые глаза его мрачно сверкнули и вмиг потухли. Грубоватое лицо хмурого парня, сохранившее следы недавно пережитой оспы побагровело от стыда…
Хассо не любил выглядеть смешным, тем более в присутствии незнакомки.
Спрятав смущенный и недовольный взгляд под кустистыми бровями, он глухо произнес:
— Госпожа, посмотрите — это не ваша потеря?-
и протянул Кристине завернутый в рваные тряпицы предмет.
Кристина с опаской взглянула на странную находку и радостно вскрикнула, признав в ней свой несчастный, недавно срезанный с пояса кошелек. Она невольно протянула к нему руку и в тот же момент с ужасом отдернула ее, пальцы Хассо державшие его были местами покрыты следами запекшейся крови.
Далеко от Марцелля, в лесной избушке, стоящей на берегу стремительно бегущего горного ручья, скрытой от любопытных людских глаз столетними елями и хранимой северными ветрами, Регина, склонившаяся над очагом, источающим ароматы готовящихся целебных снадобий на миг закрыла глаза, тяжело вздохнула и тихо, чуть слышно произнесла.
— Свершилось, девочка моя. Судьба настигла тебя. Спаси и сохрани нас, Великая Богиня….
Михаэль Люстиг, незаконнорожденный сын баронессы Магдалены фон Бэрен,
пришел в мир людей при свете пятнадцатой июльской луны в небольшом
крестьянском доме на краю Фогельбаха. В великой тайне от всех. Судьба распорядилась таким образом, что он смог вернуться в замок Шварцштайнфаль лишь после семнадцатой весны. Мальчик был выкормлен и поднят на ноги вместе с родным сыном старшей сестры Магдалены, жившей среди глухого леса в добровольном затворничестве от людей, и носящей имя Регины фон Берен. Известной в народе как Черная Регина.
Баронесса осмелилась открыть двери замка сыну лишь после смерти мужа и старшего сына. А до этого редкие весточки и гостинцы приходили от нее в затерянный уголок Черного Леса, где на берегу маленького горного ручья, среди чащобы притаилась аккуратная избушка. Под ее крышей, покатой, спустившейся почти до земли, покрытой хвойным лапником, росли, не зная горя и человеческого зла два мальчугана, два брата- родной сын Регины Хассо и приемный — племянник Михаэль.
Детей баюкали домовые служки, в солнечные погожие дня под аккомпанемент тончайших золотых свирелей им пели песни прекрасные феи, в дождь порывы ветра, гнущие до земли столетние ели, сменяли волшебные напевы маленького народа, а ночью под огромной луной зачарованную арию завершала дружным воем волчья стая, собравшаяся вокруг дома плотным кольцом.
Мальчики росли в мире чудес, не придавая ему ровно никакого значения.
Это был их мир, другого они не знали. Непоседы гонялись в салки с быстрокрылыми эльфами на освященных солнцем лужайках, ловили несчастных сачком, словно больших мотыльков. Отпускали их на волю, лишь, когда крылатые создания соглашались исполнять загаданные желания. В детстве желания мальчиков были просты и наивны, и их осуществление не доставляло большого труда волшебным существам. Когда же дети подросли, взрослые желания уже не представляли никакой опасности для эльфийского народа, потому что люди переставали видеть обитателей затаенного мира. Так всегда было. И будет.