Сказка Шварцвальда
Шрифт:
Для повзрослевших мальчиков нашлись куда более интересные занятия. Хассо, попробовав раз душистый травяной настой, что готовила для себя Регина из сбора белладонны, шалфея, мелиссы, вербены и корня мандрагоры, который тайком выкапывала из-под качающихся на ветру висельников, не преминул угостить волшебным варевом не менее любопытного брата. Странный сон сковал их, оба подростка без сил опустились на шелковую траву лужайки и оставили человеческие тела, перекинувшись в волков. Они метались по лесу, наслаждаясь обретенной свободой, невероятной скоростью и легкостью, неведомой силой, что кипела в них, вызывая щенячий восторг. А более всего радуясь приходу потаенного мира, который с недавнего времени закрыл двери, а сейчас вновь сверкал, рассыпая
Лишь два условия поставила им Регина, перед тем как разрешить пользоваться настоем. И они поклялись их исполнять.
Ни в коем случае не снимать браслетов перед сном и никогда не пить дурман в полнолуние.
— Мой серебреные обереги не справятся с властью полной луны, ее холод зачарует вас и уведет по мертвой тропе за опасную грань, откуда вернуться могут только счастливчики, лишь те, кто познал вкус человеческой крови и плоти и нашел в себе силы отказаться от нее.
И мальчики исправно следовали произнесенной клятве, до того самого дня, когда Хассо пропал в первый раз.
Это произошло в ночь накануне полной луны.
Он не вернулся из зачарованного сна, его тело лежало на кровати, не подавая признаков жизни. Михаэль, проснувшись, некоторое время не беспокоился за брата, полагая, что он досматривает пришедший на смену волчьему человеческий сон. Полуденное солнце уже слепило глаза, когда в его голову закрались первые подозрения. Михаэль вернулся в комнату к неподвижному телу Хассо и первым делом проверил его запястье. Браслета на нем не было. Проклиная глупца, парень бросился на поиски Регины.
Мать, узнав о случившимся, помрачнела, словно туча перед грозой, и сквозь сжатые от бессильной злобы зубы прошептала — " Черная Кровь проявила себя"
Чья кровь? — хотел спросить Михаэль, но неосторожные слова замерли у него на губах, испугавшись разъяренного взгляда кормилицы. Она не теряя ни минуты, прошла в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь.
— Не заходи сюда ради спасения своей души, сынок, — услышал Михаэль ее глухой голос и послушно вышел на освященный солнцем двор.
Они вернулись в свои тела лишь через два дня. Регина, мрачная, уставшая, заметно постаревшая. Хассо, возбужденный, бесноватый, с блуждающим взором, с резкими неуверенными движениями, словно он примерил тело, ранее не принадлежащее ему.
Должно было пройти некоторое время, чтобы молочный брат стал походить на прежнего человека. Именно походить, потому что прежним он уже не был. В глубине его глубоко посаженных прозрачных глаз с той поры горели две красные точки, следы человеческой крови, которую он вкусил по собственной воле.
Михаэль никогда не расспрашивал Регину, как ей удалось вырвать сына
Время шло. После этого трагического случая, молодые люди почти перестали использовать зачарованное зелье, позволяющее проснуться в волчьем теле.
На смену одному увлечению пришло другое. Они открыли для себя мир соблазна, телесных удовольствий, они почувствовали другой Зов. Зов плоти.
Потаенный Мир вновь захлопнул перед ними двери, но в этот миг распахнулись другие, приглашающие их вкусить радость любовных утех.
Между братьями началось негласное соревнование, сколько женских сердец им удастся покорить. На шутовском рыцарском щите Михаэля красовалось уже не менее двадцати разбитых сердец, Хассо дышал ему в спину, не отставая. Наивные пастушки и красивые молодые пастухи, приводившие стада на залитые солнцем лужайки, стали их первыми добровольными, неопытными жертвами. Негласная слава о прекрасных лесных братьях быстро распространилась за пределы Черного Леса, перелетая по местным деревушкам от уха к уху осторожным и смущенным перешептыванием. Богопротивные слухи метались по ветру подобно верховому пожару и сводили с ума любопытных молодых крестьянок, чье наливное тело только и ждало запретных утех, волновали голодных вдовушек, изнывающих без мужской ласки и наконец добралось до вонзившихся в небеса каменных башен замка Шварцштайнфалль.
Магдалена, услышав от камеристки очередную скабрезную историю, о похождениях лесных братьев, невольно улыбнулась, приближался срок, назначенный Богом ее мужу. Барон фон Берен доживал последние дни, мучаясь от горячки, иссушающей его немощное тело. По иронии судьбы смерть супруга откроет врата дома бедному изгою, незаконнорожденному выродку. Бастарду. Осталось недолго.
Как она соскучилась по любимому мальчику. По его мягким темным кудрям, по золотым глазам, теплые оттенки которых играли словно сосновая смола на солнце, по нежным губам и соблазнительному румянцу на щеках.
Как омерзительны ей прикосновения и ласки старшего сына, Витольда, копии своего угасающего тщедушного отца. Бледный призрак, Витольд фон Берен, ты отвечаешь данному тебе челядью негласному прозвищу Злобный дух, при встрече с которым горничные неистово крестятся и пытаются спрятаться, потому что ты одержим любовной горячкой не меньше своего красавца младшего брата. Но болезнь твоя совсем другого толка…
Мать лишь могла догадываться о злобной страсти старшего сына, темные слухи о которой черными воронами кружили по окрестным деревням. Но она намеренно закрыла глаза на свидетельства похищения и истязания несчастных, преимущественно девственниц сворой богатых извращенцев, возглавляемых Витольдом.
Магдалена, срок которой приближался к сорока, доживала свой век в постоянных молитвах, всенощных бдениях и самоистязаниях розгами, посвятив душу Всевышнему, преобразив свою патологическую плотскую страсть в страсть благодатную.
Необходимо добавить так же, что Михаэль, получивший впоследствии прозвище Люстиг, за свой благодушный веселый, легкий нрав, не догадывался, что с Хассо его связывает не только молочное, но и кровное родство. Черная Регина исправно исполняла данное младшей сестре обещание — сохранить от мира в тайне их связь. Для Михаэля она оставалась любимой кормилицей, и лишь со стороны можно было увидеть, насколько внешне они походили друг на друга. Мальчик унаследовал от тетки густые темные волосы, правильные благородные черты лица, нежный рисунок губ, немного раскосый разрез крупных золотисто карамельных глаз.