Сказка Ветра
Шрифт:
– У вас есть шпилька?
– снова донесся до меня Ленкин голос.
– Есть, - растерянно ответила бабушка.
– А что ты хочешь сделать?
– Открыть дверь и съездить ему по морде, - мрачно сказала Писарева и снова вернулась к моей двери. На этот раз она не стучала и не просила открыть. Раздался шорох и скрип в замке. "Похоже, она еще и взломщица…"
Замок щелкнул, и дверь открылась. На пороге стояла Ленка. Она была одета во все черное, а волосы стянуты на затылке в тугой узел.
– Уходи, - безжизненным голосом попросил я.
– Черта
– ответила она в моей обычной манере.
– Вытащи голову из пятой точки и выползи из своей берлоги.
– Не хочу, уйди.
– Да щаз! Уже побежала!
– Уйди.
– Я тебе сейчас уйду!
– она подошла и залепила мне пощечину.
– Уй!
– я поморщился, в голове зазвенело, но мысли немного прояснились.
– Раз дерешься, тем более уйди.
– Это еще не дерусь, - предупредила она и присела рядом со мной, - в следующий раз получишь по носу ногой с разворота.
– А ты умеешь?
– Чтобы расквасить тебе нос, сумею, - заявила Ленка. Во злобная, блин! Вот и советуй после этого людям раскрепоститься.
– Что тебе от меня надо?
– простонал я.
– Ничего особенного. Да ты только посмотри на себя: глаза красные, щетиной зарос, в одной рубашке третий день.
– Мне и так хорошо, - пробурчал я.
– Нет, не хорошо! Да, твой лучший друг умер, да, его больше нет, и, да, ты виноват в его смети. Но неужели ты думаешь, что можешь искупить вину, превратив свою жизнь в помойку? Он бы этого хотел? Твой друг, готовый ради тебя на все, этого бы хотел?! Отвечай!
– Не хотел, - признал я.
– Тогда какого черта ты делаешь? Хочешь осквернить его память? Хочешь, чтобы на том свете ему покоя не было?
– Того света нет, - это я вывел сегодня ночью: раз Бога нет, то и того света тоже быть не может.
– А если есть?
– не сдавалась Ленка.
– Если есть? Что тогда? Представляешь, как Сашке сейчас приятно на тебя смотреть? Даже не на тебя, а на то, что от тебя осталось.
– Я не смогу с этим жить…
– Сможешь!
– на этот раз ее голос походил на рычание.
– Хватит ныть! Ты думаешь, ты единственный, кто кого-то потерял? Ты что один такой на свете? Глядите-ка, неженка! Поднимайся и приводи себя в порядок! Сегодня похороны твоего друга! Ты можешь хотя бы достойно проводить его в последний путь?
– я молчал.
– Я, конечно, понимаю, что переместиться на кладбище для тебя секунда, но нужно же одеться…
Я так резко вскинул голову, что в шее что-то хрустнуло.
– Я не буду перемещаться!
Она, не понимая, посмотрела на меня и поинтересовалась:
– Почему?
– Потому что все это из-за магии, я больше не буду ей пользоваться!
Ленка пожала плечами:
– Ладно, с магией потом разберешься. А раз ты решил ехать на автобусе, то поторапливайся. Ну же!
– Сейчас, - не хотя ответил я. Она была права, не прийти на Сашкины похороны я не мог.
– Сейчас оденусь.
– Вот и отлично, - она поднялась с пола и направилась к двери.
– Лен, - окликнул я ее.
– Что?
–
– Почему ты со мной возишься?
Лена как-то странно хмыкнула, будто говоря: "Ты так ничего и не понял".
– Потому что я люблю тебя, идиот, - и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
Меня этими словами словно по башке стукнуло. Меня, оказывается, еще можно любить. Меня! Такого жалкого и всем приносящего только вред. Мне казалось, меня можно только ненавидеть.
На то, чтобы привести себя в порядок, я потратил больше двух часов. Быстро ничего сделать не получалось, и я провозился черт-те сколько.
Когда я вышел из ванной, уже одетый в черные джинсы и свитер, бабушка даже перекрестилась от облегчения. Этот ее жест меня покоробил.
– Поехали, - сказала Лена, - уже пора.
– А Света?
– забеспокоилась бабушка.
– Она ведь тоже хотела пойти.
– Она приедет туда, - сообщила Ленка, похоже, она была в курсе всего.
И мы поехали. На автобусе. К хорошему быстро привыкаешь, а от плохого отвыкаешь еще быстрее, и я уже совсем отвык от общественного транспорта.
Я уселся на одиночное сидение и отвернулся к окну. Бабушка села с Писаревой.
Мы поехали.
Я сидел и смотрел в окно, пытаясь абсорбироваться от окружающих. В автобусе ехало множество больных, но я делал вид, что ничего не замечаю. Говорят, можно заблокировать чужую боль, отказавшись от дара исцеления. Именно это мне и надо. Перерою книги, пойму как и поставлю этот блок.
Как там сказала Водуница? Я в точности помнил ее слова: "Ты губишь себя ради других, а эти другие не то, что отплатят, они даже не узнают о твоем существовании. А ты себя погубишь, и самое страшное, что не только себя".
Как же она была права… Тогда я мог легко отказаться от дара, теперь же будет гораздо сложнее. Он теперь жил во мне. Я больше не человек с проснувшимися сверхъестественными способностями, я - маг, маг Ветра. Я не знаю заклинания для отказа от дара, и мне уж точно его никто не даст. Но если нельзя отказаться полностью, то кто может помешать мне просто бросить? Я сказал "просто"? Вряд ли что-то связанное с магией может быть простым.
Я все смотрел и смотрел в окно. Мимо проносился до боли знакомый городской пейзаж.
Да, Лена права, если я закроюсь в своей комнате, ни моя вина, ни мои проблемы не исчезнут. Нужно продолжать жить, жить как самый обычный человек. Неизвестно, сколько еще погибнет моих близких из-за этой чертовой магии. Бабушка? Лена? Светка?… А что если они умрут? Что со мной тогда будет?
Что мне сейчас делать? Мстить черным магам за Сашку? Мстить ради глупого морального удовлетворения и подвергать дорогих мне людей опасности? Ни за что! Черт с ней с этой магией и магами: белыми и черными, - пусть себе воюют, мне нет до этого дела. Я окончу университет, стану журналистом и попытаюсь забыть обо всем, что со мной произошло. Если смогу, конечно. Во всяком случае, я сделаю все, чтобы это осталось в прошлом.