Сказки Гореловской рощи (Повесть-сказка)
Шрифт:
И добавил, расправляя крылья:
— Полечу. К себе полечу. Пока доберусь, пора уж будет гнездо строить.
— Как?! Ты улетаешь? Но ты же сказал, что у нас навсегда останешься. Негоже от своего слова отказываться. Уж лучше от своего слова отказаться, чем от родного края, — сказал Голубь и поднялся в небо. Полетел в край, где и гора самая лучшая, и речка самая красивая, и осокори такой высоты, каких нигде больше на земле нет».
Сидел медвежонок под березой, рассказывал шепотом самому себе свою
— Так кто же еще хочет испытать свое счастье?
С первого ряда приподнялся медведь Иван:
— Может, все-таки позволите мне выступить.
— Но у тебя же всего одна сказка, дедушка Иван?
— Одна.
— А выступать надо с тремя. Ты же знаешь?
— Знаю.
— Так как же мы тебя с одной сказкой выпустим? Тогда и другие запросятся.
— А вы им не давайте слова, вот они и не запросятся. А мне дайте, я ведь вон какую даль шел. И назад идти буду- Да к тому же дома меня медведица дожидается.
— Ну что делать будем, братцы?
И посыпались голоса:
— Да пусть расскажет старик, жалко, что ли.
— А что? Верно, пусть расскажет. Неважно, что у него одна сказка. Может, она самая лучшая. Да и времени займет немного.
— Пусть расскажет, и сделаем перерыв, — сказала черепаха Кири-Бум.
— Ну что ж, выходи, дедушка Иван, рассказывай, — сказал медведь Спиридон.
Опираясь на посошок, медведь Иван взошел на макушку кургана, поглядел на сверток с пирогом, облизнул губы, подумал: «Уж дали бы мне, старику, его без всяких сказок». И вдруг встрепенулся, грудь старенькую расправил, проскрипел чуть слышным изношенным голосишком:
— Слушайте мою сказку.
— Громче говори, дедушка Иван, — послышалось снизу.
А медведь Иван махнул лапой:
— Было время — громко говорил, а теперь говорю, как могу.
Постоял, покашлял.
И не торопясь повел рассказ свой:
«Вспомнила медведица Матрена, что она давно уже не навещала подругу свою — медведицу Авдотью. Собралась и пошла к ней. Слаба, говорят, Авдотья стала. Пока жива, проститься надо. Приоткрыла дверь в берлогу. Спросила:
— Можно к тебе, Авдотьюшка?
— Кто это здесь? — приподняла медведица Авдотья голову с подушки.
Глядит на Матрену и не узнает ее — совсем ослабела глазами. Видит — темнеется что-то у порога, что — разобрать не может.
— Да кто же это? Поближе подойдите. Не разглядеть издали.
Подошла Матрена. Присела на пенек у кровати.
— Я это — Матрена. Подруга твоя.
— Чего? — приставила Авдотья лапу к уху.
— Здравствуй, говорю, Авдотьюшка.
— Чего?
И на ухо туга Авдотья стала. Кричит ей Матрена, во всю мочь медвежью кричит, берлога даже шатается, а Авдотья чуть слышит.
— Что нового в роще? —
— Все новое, — кричит ей на ухо Матрена. — Брата женила. Сама замуж собираюсь.
— Чего? Погромче кричи. Не слышу.
— Замуж, говорю, собираюсь, — ревет на всю рощу Матрена.
— За кого же?
— Секрет.
— Чего?
— Секрет, говорю. Не разболтаешь?
— А когда я твои секреты выбалтывала?
— Это верно, — согласилась Матрена. — Никогда. За медведя Аввакума замуж иду.
— За кого?
— Медведь Аввакум на мне женится.
— А он что ж, свататься приходил?
— Нет пока, но жду. Намекал в прошлую субботу. Скучно, говорит, одному жить. Ну я и поняла его. Готовлюсь к свадьбе. Только ты не говори никому.
— Кому говорить, — вздохнула Авдотья, — ко мне-то ведь и не ходит никто Ну, будь здорова, Авдотьюшка, — поднялась медведица Матрена, а медведица Авдотья приложила лапу к уху, кричит:
— Чего?
— Прощай, говорю, домой пора. Вдруг придет Аввакум свататься, а меня нет. Где, скажет’ была? Обида может выйти. Пойду я.
И пошла.
А на другой день все уже в роще знали, что медведь Аввакум женится на медведице Матрене. И пошли к медведю звери со всех концов рощи.
— Поздравляем тебя, Аввакум. Говорят, женишься ты. Медведицу Матрену в жены берешь. Что ж медведица она хорошая.
— Кто вам сказал? — взревел медведь Аввакум. — Вы поглядите на меня, какой из меня жених.
Стар я для женитьбы. Хожу чуть. Я уж одной ногой в могиле стою.
— Не знаем, но Матрена к свадьбе готовится. К Авдотье ходила, радостью с ней делилась: замуж, говорит, за медведя Аввакума выхожу.
Одни уходили, другие приходили. Покоя не стало медведю Аввакуму, впору хоть берлогу меняй. Встретил он медведицу Матрену у речки и высказал ей обиду:
— Зачем ты, Матрена, сплетню обо мне плетешь? Когда это я на тебе жениться собирался? Да и какие мы с тобой жених с невестой. Нам уж с тобой о смерти, а не о свадьбе думать надо.
Со стыда сгорела медведица Матрена. Пришла к Авдотье и ну выговаривать ей:
— Ты зачем секрет мой выдала?
— Чего? — кричит Авдотья.
— Зачем, говорю, секрет мой выдала? — ревет ей на ухо Матрена, а берлога дрожмя дрожит, и слышно, как далеко по роще эхо катится и повторяет Матренины слова:
«...Секрет мой выдала?»
— Да чего ты меня за плечи-то трясешь? — отстранилась от Матрены Авдотья. — Никому я секретов твоих не выдавала.
И по выцветшим глазам ее видела Матрена: правду говорит Авдотья.
— Кто же тогда выдал его?
— Чего?
— Кто секрет мой выдал, говорю? — рявкнула на ухо Авдотье медведица Матрена, и слышно стало: катится по роще эхо, несет голос Матрены: