Сказки из моего детства
Шрифт:
Мне хотелось плакать, но он сжал мою кожу сильнее, отчего я издала короткий хнык. Он уже был полностью во мне. Так глубоко во мне, что я почувствовала, что проиграла ему. Движения не были сдержанными, он не знал, где задержать свои руки, и они скользили везде, где только можно. Я ощущала, что он коснулся каждого сантиметра на моей коже, наслаждаясь ею.
Его рука нырнула спереди меж моих ног, силой надавливая на меня и вынуждая стонать, пока он двигался во мне.
— Я знаю, тебе больно, — въелись пальцы его второй руки в мои волосы, со всей силы оттягивая мою голову так, чтобы
Он сдерживался, потому что хотел того, о чем мне говорил. Движения становились невыносимыми. Одни дарили боль, другие — удовольствие. От его тела шел такой жар, что мы с ним могли задымиться. Я вся дрожала, пока пыталась принадлежать ему. Мне хотелось делать, что он говорит, делать, как он говорит. Сопротивляться и быть для него не просто забавой на один вечер. Все наши с ним окончания были одним целым в эту секунду, и мне это чертовски нравилось. Даже через боль и жжение, что я испытывала.
— Давай, малышка, сожми меня снизу, — облизал он мою шею, а потом вгрызся зубами в кожу, оставляя болезненный засос.
И он был прав, когда говорил, что не отпустит меня, потому что моё тело непроизвольно пыталось вырваться и освободиться от этих новых очагов боли, но он не позволял. Слишком крепко сидели на мне его руки. Слишком сильно он натягивал мои волосы и размашисто двигал тазом, вызывая между ног огненные ощущения, которые сменялись болезненной пульсацией.
— Больно, но тебе нравится, правда? — всё мощнее становились его движения.
Я пыталась сжать ноги, чтобы было не так ноюще и невыносимо, но он так цепко меня держал, что мне не хватало сил на борьбу. Его указательный палец начал постукивать по мне, а его шепот в моё ухо делал меня ещё мокрее. Я чувствовала, как быстро он двигается, и наши тела уже издавали неприятные шлепки. Мне казалось, что я вся в крови, да и он тоже.
Его палец ускорился, и я молилась, чтобы он не прервал всё в этот раз, позволяя ему сильнее вколачивать в меня свой член. Боль сменилась всхлипом и сжатием мышц, от которых по организму вдруг запорхали бабочки. В затылке разливалось тепло, а под веками яркие вспышки. Я сжалась настолько, что воткнула ногти в его бедро до крови, и ощущала, как мои мышцы обхватывают его член, вынуждая его громко дышать и, наконец, издать этот звук, который меня уничтожил. Это и был тот почти одновременный оргазм, о котором он говорил. Его рука плотно обвила меня, прижав тело так близко, что мне было огненно жарко, но он не отпускал.
— Ты моя. Полностью моя, — вдохнул он запах на моей холке, будто мы играли в животных. Мне понравилась эта поза. И боль всё ещё ощущалась, но уже как нечто отдаленное, что только напоминало о его присутствии во мне.
Туман с глаз начал рассеиваться. Эта эйфория прошла, и я всё ещё ощущала приятные нотки мяты и чего-то лесного от его тела, но уже не понимала, что я тут делаю. Я немного отодвинулась от него, пока он всё ещё не расцеплял наши руки.
— Тайлер, можно я оденусь, — спросила я излишне тревожно, и он изменился в лице. От блаженного вида не осталось ни следа, он сразу же напрягся.
— Зачем? Я еще не отпускал тебя. Я предупредил, что, если ты остаешься, то остаешься,
— Я — не рабыня, Тайлер. Мне хочется одеться. Можно я сделаю это? — спросила я, посмотрев на него с опасением, и он расслабил руки, чтобы я могла встать. Словно от некой безысходности, и я видела, если бы это была его воля, он бы приковал меня цепями к этому месту.
— Ты был неосторожен. На простыне много крови, — сказала я равнодушным голосом, глядя на некогда белоснежную ткань. Я пыталась сделать вид, что мне всё равно. Что то, что случилось, не повлияло на меня так сильно, но мне казалось, он видит больше, чем я ему позволяю.
— Я сожгу её, не переживай, — ответил он расслабленно. — Осторожен… Я и не собирался быть осторожным. Какой в этом смысл, если хочешь ощутить настоящие эмоции?
— А что для тебя настоящие эмоции? — задала я вопрос, пока он рассматривал, как я одеваюсь.
— Страх… Боль… Желание убежать. Дезориентация. И… Страсть, конечно… Похоть. Желание. Извращение, — посмотрел он на меня с видом палача.
— Не думай, что напугаешь меня этими фразами. Я не из тех, кто ведется на такое, — отрезала я коротко, но, как мне показалось, это не смутило его, а, наоборот, подстегнуло.
— Мне это в тебе и понравилось… Ты привлекаешь, — ответил он, сбрасывая одеяло и продемонстрировав мне новую порцию возбуждения.
— Мне уже надо идти, — сказала я, но ощутила, как резко он встает и обхватывает моё запястье.
— Еще раз… Только раз. И я отпущу тебя, — пропел он милым голосом, вынуждая меня сесть рядом. — Тебе даже не надо раздеваться, чтобы сделать мне приятно.
— А что мне надо сделать? — уточнила я, глядя в его зеленые глаза, в которых плясали демоны.
— Поцелуй его, — скомандовал он, обхватив ладонью мою шею. — Просто поцелуй. Не бойся.
Его рука силой вынудила меня сесть перед ним на колени. И не то, чтобы я не хотела этого. Хотела. Очень хотела. Мне нравилось, как эстетически он выглядит. Аккуратный, толстый, длинный. Вены, виднеющиеся вокруг ствола, отсутствие волос. Мне нравился он полностью. И, когда я сделала это, я поняла, почему. Хотя на нём всё ещё был привкус латекса, но даже так вкус его члена был невероятным. У меня от него вновь задрожали ноги.
Тайлер закрыл глаза и слегка запрокинул голову, пальцами зарываясь в мои волосы. Его венка на шее начала заметно пульсировать, я видела это, когда отвлеклась от процесса. Его ноги напряглись так, что я обратила внимание на его накаченные икры, и понимала, что это с ним делаю я. Это со мной он так стонет, со мной теряет контроль, и это было приятно.
Минута за минутой, он становился всё темпераментнее, будто забывал про то, что у меня это впервые. Но я не жаловалась, а шла на поводу. И, когда он кончил в меня, я вдруг осознала, что хочу его ещё, но всё же судорожно засобиралась уйти.
— Уэнсдей, подожди, — надевал он трусы, пока я уже залезла в карман его джинсов и вытащила оттуда ключ.
— Ты придешь еще? — раздался сзади голос, когда я просунула его в замочную скважину.
Замок отворился, и я обернулась, глядя на него: