Сказки старого волшебника или самая звёздная ночь в году
Шрифт:
– Ты мне не мама! И я не хочу ни братика, ни сестрёнку!
Отец, конечно же, взбеленился, он всегда, в отличие от мамы, легко раздражался и выходил из себя. Папа накричал на дочь и велел извиниться перед «мамой».
По правде, это был первый случай открытого дерзкого неповиновения со стороны Марики, до сих пор она представляла образец послушания и кротости. Но уход мамы, словно ополовинил её, забрал мягкость и робость, оставив вспыльчивость и грубость.
Рика, обдав отца самым жгучим взглядом и удостоив мачеху презрительным кивком, развернулась и ушла в свою комнатку.
– Что она себе позволяет?!
– Ничего, ничего. Со временем она привыкнет. А когда маленький появится, всё изменится, – примирительно гладила по руке его Галина, с досадой уловив какую-то ностальгирующую нотку в голосе мужа при упоминании имени бывшей жены.
Позже Марика узнала, что папа был знаком с Галиной много дольше официально заявленного срока, когда ещё мама жила на этом свете. Получалось, что… о таком даже думать было противно.
Но в тот злосчастный вечер для маленькой девочки всё-таки произошло чудо: её любимцы стряхнули с себя налёт невзрачности и засияли прежними цветами. А Марика не только вернулась к любимому занятию, но и ушла в него по уши.
Метаморфозы в её характере, как и во внешнем виде, не закончились, напротив, оживились с неожиданной прытью. И подстегнуло их появление Милены.
В положенный срок мачеха родила девочку, полную противоположность падчерицы. Пшеничные локоны, васильковые глазки-пуговки и нос-кнопка – малютка Милена притянула к себе всеобщее внимание, долгосрочно став центром родительской вселенной. Угловатая, рослая сестрица с копной каштановых в рыжинку волос, янтарными раскосыми глазами и носом-капелькой не шла ни в какое сравнение. Да и как могла, когда внешность ей досталась от мамы, а от отца – вспыльчивость и угрюмость.
Галина старательно хранила нейтралитет: вроде бы она не вступала в открытые конфликты с Марикой, но и не поддерживала ту в случае необходимости, предоставляя той самой разбираться со всеми проблемами. А папа и вовсе ушёл в тень, предпочтя, чтобы жизнь сама вершила себя.
Сначала Рику переполнял праведный гнев отвергнутого ребенка, и она даже вынашивала план мести крохотному розовощекому узурпатору. Но, как часто случается, настал такой день, когда судьба переламывает, а не ты судьбу. Сестёр оставили одних с наказом: одной следить за младшенькой, а другой – быть паинькой и хорошей девочкой. Вот он, шанс, расквитаться за все обиды, решила Рика и даже возликовала.
Но Милена, пухлый и жизнерадостный карапуз, подползла к старшей сестрёнке и, доверчиво глядя на неё, ухватилась за ногу. Малышка приподнялась и впервые встала на ножки. Это событие так потрясло Рику, что она думать забыла о какой-либо расправе. Подумать только, младенец, первые шаги которого с таким нетерпением ожидали взрослые, выбрал момент, а главное, избрал саму Рику, дабы она стала свидетелем его триумфа. В тот день Милена не пошла, сделав всего пару корявых шажков, но не в том суть: именно это действо дало Марике осознание, что она много важнее для младшей, пусть и единокровной сестрицы, а значит, не одинока.
И так уж вышло, что Мина, как называла младшую Рика на свой лад, осталась единственной подругой. В школе не складывалось. Совсем.
Замкнутой Рике, доверявшей только матери, было тяжело открываться перед незнакомыми людьми. Её считали зазнайкой, не от мира сего и в придачу грубиянкой. Характер,
К четырнадцати Рикино увлечение рисованием трансформировалось в нечто совершенно новое и незаконное. Её страсть не могли так долго выдерживать альбомная бумага и блокноты, а вот городские стены открывали новые перспективы. Тогда среди множества кистей, красок, карандашей и мелков, как грибы после теплого дождя, образовались баллончики аэрозольных красок. И при помощи одного из них Рика изобразила над своей кроватью огненного дракона. Ящера она подсмотрела в одной библиотечной книге, кажется, из исторических хроник. Её совершенно не интересовала подноготная дивного существа, но поражал внешний облик, который нашел мощный отклик внутри подростка.
На стенах Гранамы – то тут, то там – расцветали драконы. Именно расцветали, их формы и цветопередача перекликались с известными садовыми цветами. И горожане не протестовали против стрит-артов, каждый уникально подчеркивал важность дома, раз его стену выбрали для подобной отметки. Но вот власти, как и бывает, не разделяли единодушия местных обывателей, методично закрашивая серой краской очередной шедевр и попутно разыскивая уличного художника.
Скорее всего, поимка хулигана оставалась вопросом времени, и Рику в ближайшем ожидало не самое светлое будущее, но ясным июньским днем, когда она самозабвенно разрисовывала желтоватый кусок стены на задворках Гранамы, в пустынном переулке к ней неслышно подошел незнакомец.
Он выждал около минуты и выбрал момент, когда рука юной художницы в трикотажной перчатке прервала плавный ход фиолетовой струи баллончика. Но она его опередила: когда тишком расписываешь стены, само собой вырабатывается особое чутьё, сродни особой чувствительности. Девушка спиной ощутила взгляд, быстро сообразив, что уже не одна. Однако ж, истерично кидать баллончик и кидаться в бегство, она не торопилась, подобно осторожному, но хитрому зверю, решив прежде выяснить мотив пришельца.
– Хорош зверь! – последовал ёмкий комплимент.
Дракон или сама Марика? Незнакомец поспешил уточнить, очевидно, заметив, как недобро сузились желтые глаза юной художницы.
– Мне всегда по душе были драконы. Они объединяют сразу все стихии: землю, воду, огонь и ветер.
– Мне по фигу, что там тебе нравится, – вызывающе брякнула девица, снимая перепачканную перчатку и, на всякий случай, подбирая холщевую сумку-торбу на длинном ремне – её походную мастерскую.
– Да, да, конечно. Я понимаю, – не смутился высокий странный тип, явно старик. Его лицо частично укрывала от солнца соломенная шляпа, но пронзительные серые глаза буквально пронзали зимним холодом. – А известно ли тебе, что драконы в древности могли летать в воздухе, погружались в морские глубины, обитали в подземных пещерах и даже изрыгали из пасти огонь? Не все, разумеется, как и всё живое на планете, драконы также классифицировались.