Скифская чаша
Шрифт:
Конечно, мог.
Лариса кончила писать. Майор аккуратно спрятал ее показания и поехал домой.
Каштанов ходил по кабинету, задорно выставив бородку. Хаблак сидел возле стола, а лейтенант Зозуля примостился на одном из стульев, стоявших у стены.
Майор рассказывал о ходе расследования. Каштанов хмурился — ничего утешительного, а ему докладывать руководству. Правда, можно было бы уже и привыкнуть к таким ситуациям, редко сразу брали воров за шиворот, они тоже не лыком шиты, воры, особенно опытные. Разумеется, в издательстве работал не профессионал, и это, как ни парадоксально, усложняло розыск. «Почерк» профессионалов милиции известен, и угрозыск сразу бы вышел на кого-нибудь из них. Кроме того, никого из посторонних в издательстве не было. Кто-то из девятнадцати...
Полковник остановился перед Хаблаком.
— Ты прав, Сергей, — сказал он, — к Ситнику следует присмотреться. Поговори с ним сегодня, а за Кротом последим. Через него или через Ситника мы должны выйти на третьего. Без третьего они не обошлись, если это действительно они...
— Товарищ полковник, — поднялся со стула Зозуля, — я считаю, что подозрение с Власюка снимать нельзя. Он мог вынести чашу из помещения? Мог. И кому-то передать, хотя бы той же дочке академика, прошу извинить.
Каштанов поморщился.
— Вряд ли. Тогда они с Власюком разработали бы непробиваемую версию. Зачем Ларисе Стругацкой, так, кажется, ее фамилия по мужу, сразу признаваться, что приезжала к издательству, если, конечно, чаша на их совести?.. Кстати, майор, поговорите и с Власюком. Теперь с него табу, так сказать, снято, может, видел что-нибудь и расскажет. — Повернулся к Зозуле: — Садитесь, лейтенант. Все может быть, жизнь знаете какие сюрпризы преподносит. Я не удивлюсь, если вы окажетесь провидцем. А пока займитесь завхозом. Побеседуйте с соседями, знакомыми. Сколько этот Крот работает в издательстве? Пятнадцать лет? Немало, и видите, ничего плохого за ним не числится.
— В тихом омуте черти водятся, — возразил Хаблак.
— Водятся, — согласился полковник, — поэтому и расспроси о Кроте в издательстве. Зозуля — по месту жительства, а ты у сотрудников. Смотришь, какую-нибудь ниточку и вытянете.
Наверное, к Хаблаку в издательстве уже привыкли. Ну, может, еще и не совсем, но уже не оборачивались с любопытством так, как вчера или позавчера. Люди ко всему привыкают, это устраивало майора, и, увидев Власюка, он без лишних церемоний затащил его в комнату.
— Привет от Ларисы, — сказал он прямо, — я вчера вечером познакомился с ней, и она рассказала мне немало интересного.
Власюк уставился на Хаблака как на сумасшедшего.
— Что вы имеете в виду? — растерянно спросил он.
— А то, уважаемый Андрий Витальевич, что вчера имел честь побывать на квартире академика Брянского и побеседовать с его дочерью Ларисой.
— Как? Как вы узнали?
— Очень просто. Она приезжала в тот злосчастный вечер к издательству на белой «Волге», и вы напрасно не сказали нам правду.
— Но ведь я... Я просто не имел права!
— И об этом знаем. Вы, товарищ Власюк, обязались говорить только правду, у нас есть соответствующий документ, и вам...
— Придется отвечать? Я готов к этому. Подадите в суд?
— Это уж как решит начальство.
— Мне все равно.
— Не петушитесь, Андрий Витальевич. Кстати, поздравляю вас, Лариса — симпатичная женщина.
Власюк посмотрел исподлобья.
— Мне бы не хотелось обсуждать... — неприязненно начал он, — все, что касается наших отношений.
— Разумеется, — быстро согласился майор. — Это было бы бестактно и отнюдь не входит в мои обязанности. Однако я расследую уголовное дело и надеюсь, что теперь вы сможете ответить на все мои вопросы. Прямо и откровенно.
Власюк придвинул стул, сел на него верхом, опершись подбородком о спинку, и сказал:
— Спрашивайте.
— Вы ушли из кабинета директора за несколько секунд до того, как погас свет?
— Да. Только успел переступить порог из приемной в коридор.
— Ничего не увидели там? Может, что-нибудь услышали?
— Нет.
— Но ведь когда в розетку вставляют «жучка», раздается нечто вроде взрыва.
— Не услышал. Я очень торопился, а когда все мысли направлены на что-то одно, ничего не видишь и не слышишь.
— В этом есть смысл, — согласился Хаблак. — Далее. В полной темноте вы добрались до выхода — слышали шаги, кашель, какие-нибудь звуки? У дверей сидела вахтерша, она не окликнула вас?
— По-моему, я прошел мимо нее в коридоре.
— Слышали шаги?
— Точнее, какое-то шуршанье. У самого выхода.
— Вахтерша говорила: когда свет погас, пошла к Кроту.
— Значит, это с ней я разминулся.
— Потом? Сбежали по лестнице — и к Ларисе?
— Да.
— Поговорили с ней и назад?
Власюк не удержался от иронической улыбки:
— А вы прекрасно информированы.
— Оставьте вашу иронию, Андрий Витальевич. Сейчас не до нее. Надо найти чашу.
— Извините... Поговорив с Ларисой, я поспешил обратно.
— Долго разговаривали?
— Минуту-две...
— Никого не видели возле издательства?
— Нет.
— И никто не выходил оттуда?
— Я стоял спиной к двери, возможно, кто-то и выходил.
— Вернулись, когда свет уже включили?
— Да, и сразу увидел — что-то случилось. Смотрели на меня как-то так...
— А чего вы хотите? За эти минуты исчезла чаша, и только вы оставляли помещение.