Скинхед
Шрифт:
* * *
… Хорошо сладостно потянуться в постели, но не в тот момент, когда в комнату заглядывает мама.
– Ну что, соня, проснулся? Не хочешь мне помочь? - предлагается подписать мирное соглашение? А может, перемирие? Согласимся с любимой поговоркой предков о том, что худой мир лучше доброй ссоры. Хотя по мне лучше взять вооружение старый советский марш: мы мирные люди, но наш бронепоезд - на запасном пути.
Мама с утра собралась на рынок, да сил нет. А мне как раз их некуда девать. Сам сбегаю.
– Картошку с капустой купить не смогу? Ты мне список только напиши. - Мирное соглашение подписывается мною, но миндальничать с агрессором я не собираюсь. Впрочем, гнать ее на рынок тоже не
С некоторых пор покупки для дома как-то само собой стали моей заботой. Заодно это позволяет вести своеобразное наблюдение за обстановкой на рынках. Мамин список приглашает меня заглянуть туда, где мы недавно шорох наводили. Далековато, правда, но смысл в моем визите большой. Беглый взгляд на овощные ряды свидетельствует о том, что кавказцев на рынке вовсе не поубавилось. Так, словно бы и не было нашей головомойки. Вот те на? - как говорит бабушка в минуты особого огорчения. - Выходит, надо вновь нам наведаться в гости к заезжим торговцам? Или что-то новое придумать настало время? Еще одна тема для разговора на клубном собрании. После рыночного шоппинга дома ждет сюрприз: бабушка демонстрировано (как всегда) объявляет, что она соскучилась по своему дому и решила завершить свой официальный визит в Москву, тем более, что не желает мешать здесь кое-кому. Умоляющий взгляд матери заставляет меня броситься к старой армянке, и с трудом пряча брезгливость, чмокнуть ее в морщинистую щеку. Этого достаточно, чтобы у нее в глазах включились краники, что угрожает вынужденной отменой отъезда. Однако моя готовность, не откладывая в долгий ящик проводы, отвезти ее на вокзал, лишает старухи последний надежды…
* * *
Электричка увозила ее, увы, не навсегда - и вовсе не к кавказским горам, в солнечную Армению. Когда же ее предки появились в наших краях, лет 200 назад, небось. А может и раньше. Выходит, Гулю, эта узкоглазую таджичку через 50 лет ничем не отличишь от любой другой ее соотечественницы! А Ира, столь ловко обкрутившая меня, так та вообще нарожает кучу поддельных русских. А хитроватые бугаи за прилавками, каждый из них, небось, уже обзавелся семьей в Москве, доброй русской бабой в дополнение к той, что растит свору черномазых джигитов в родных краях. Неужели наши старания для них как мертвому припарки?! Или у меня поехала крыша?
* * *
Не странно ли, что Учитель заговорил о том же. Он собирает неожиданно у себя в кабинете всех командиров. Его речь необычайно взволнованная, емкая и как всегда яркая и есть простой и ясный ответ на все то, чем я мучаюсь.
Учитель говорит:
– Я не раз напоминал вам о росте числа нерусского населения в России. Одних только мусульман миллионы. Это не считая непрекращающейся иммиграции из Центральной Азии и Кавказа. Один из наших президентов, выступая в Каире заявил: "Ислам является неотъемлемой частью российской истории и культуры… Наша страна - органическая часть ислама". Не будем спорить с историей. Это - дело историков. Обратимся лучше к статистике - на 2010 год назначена новая Всероссийская перепись населения. Так вот, естественная убыль населения Российской федерации, если верить Роскомстату, составила свыше 360 тысяч человек. До этого ежегодно смерть косила почти по миллиону. Как следствие факта убывания государственной нации растет агрессивность инородной среды, всякого рода беженцев, приезжих, иммигрантов. Опросы населения показывают - 62 % москвичей считают, что приезжие ведут себя неуважительно, нарушают сложившиеся традиции, нормы и обычаи. Пока мы учимся, работаем, путешествуем, черные тупо плодятся и это самое страшное. Что по этому поводу мы думаем?
Поднимается Данила. У него,
– Мы, русские все еще составляем большинство населения России 85 процентов от общей его численности. Но какое это большинство? Это обреченный на нищету, вымирание и спаивание народ. Это - несколько миллионов беспризорных, это - демографическая катастрофа - убыль 30 млн человек за последние двадцать лет - русский крест, изгнание русских из власти - русский вопрос стал самым больным в России. Что делать?
– Мы должны совершить такие деяния, благодаря которым наши имена войдут в историю Руси. Чтобы и через сотни лет о нашем братстве говорили, как о единстве людей, спасших Россию, сохранивших родину для потомков Россия создана для белых. Вы меня понимаете? - в этот момент я готов умереть ради всего того, о чем говорит Учитель. Он читает все по моим глазам:
– Готов ли ты на свой великий подвиг?
– Учитель, я готов умереть за великую Русь.
– А убить? На это ты готов?
Здесь нет места для колебаний:
– Да, учитель, я готов и отдать жизнь, и отнять ее ради России.
Вот он перст судьбы, шанс искупить свой грех. Кровь черной мрази - это и отмщение и восстановление справедливости. Высшая справедливость - чувствовать себя истинно русским, с чистой русской кровью.
– Я верю в вас, я верю в то, что вы лучшие из лучших и, что ради России вы готовы на все, потому что Россия - наша святыня: единственная, неделимая и вечная! Он произносит слова, которые чувствуется, давно обдумывал, не раз повторял про себя, желая уверовать в них до конца. Его одухотворенный взгляд пронизывает всех и каждого. В комнате такая звенящая тишина, что я слышу биение своего сердца.
– Учитель, вы нам только скажите - мы все сделаем, - это Вадим не выдержал.
– Никто не хочет подсократить число азиатов в гадюшнике, о котором говорил Данила? - я обвожу собравшихся холодным взглядом. - А то мы только наблюдаем? - я глотнул слюну, холодный озноб растекается по всему телу.
– Я готов! - откликается неожиданно быстро Данила. - Там самая шустрая девчонка, ей шесть лет, вот ее и можно того… убрать.
– А пацанов там нет? - слышен чей-то осторожный голос.
– Ох, эти чистоплюи, все бы им тщательно взвесить, как бы чего не вышло, - бросает Учитель.
– Не-а, она потому и рожает, что муж сына хочет, это мне мама сказала.
Вот-вот - похоже на азиатов. Наша Гуля с помощью таких жалобных разговоров и втерлась в доверие к маме. Видно, у них тактика такая…
Учитель сидит, что-то обдумывая, взвешивая, чуть прикрыв веки. Потом, встрепенувшись, подводит итог:
– Ну, девчонку тоже можно убрать, хотя бы потому, что через несколько лет, и она примется рожать. С этим тоже нужно бороться. Ладно, на сегодня все, а в пятницу соберемся, чтобы обмозговать план. Вопросы есть? - мы молчим, уже на выходе проносится вдруг мысль: "А может, все-таки лучше пустить кровь какому-нибудь косоглазому пацану?". Пронеслась и сгинула во мне.
* * *
…Завтра наступит самый важный день в моей жизни: день решимости, день мести и справедливости. Завтра мы впишем свои имена в историю. Это будет завтра. Мама сидит перед теликом, смотрит в никуда. У нее чутье, инстинкт ей что-то подсказывает - это видно по тому, как она передвигается, то и дело впиваясь изучающим взглядом в меня.
– Артем, нам с тобой надо серьезно поговорить… Если "Артем" значит действительно что-то серьезное. Но мне сейчас не до объяснений, мне нужно сосредоточиться на испытании, собраться внутренне.