Скитальцы
Шрифт:
Вернувшись, она сказала с облегчением: Нет, он там с товарищами... Покажи мне какие-нибудь бусы или шелковую ленту. Я обещала дочке.
Эдеварт показал сначала одно, потом другое, он был словно за тридевять земель отсюда и почти не разговаривал с Лувисе Магрете, только называл цены. Чтобы расплатиться, она пошла за мужем. Вернулись они вместе, Лувисе Магрете была вполне спокойна, хотя Хокон, похоже, уже немало выпил.
Поначалу он держался добродушно и даже шутил с женой, но потом сказал: Ну, ты уже всё купила, а я ещё нет. Покажи-ка мне трубки.
Эдеварт принёс трубки, много трубок, чтобы Хокон мог выбрать.
Хокон: Ещё пару слов,
Эдеварт молчал.
Ты уже выбрал трубку? — спросила Лувисе Магрете.
Эти трубки никуда не годятся, ответил Хокон. Выбери сама!
Возьми эту, посоветовала она.
Ну, раз ты так считаешь! Потом повернулся к Эдеварту: Я возьму эту трубку, если ты сбросишь на неё цену. И ещё марку 19 табака «Вирджиния». И считай, что ты от меня легко отделался. Небось рад-радешенек?
19
Марка — старая норвежская мера веса, равная 0,25 кг.
Эдеварт молчал.
Скажи хотя бы, сколько я за всё должен?
Эдеварт назвал сумму.
Гляди-ка! А мне показалось, что ты вообще ни в чём не смыслишь, всё молчишь да молчишь. Лувисе Магрете, он и дома всё время молчал?
Прошу тебя, образумься, тихо сказала она.
Образумиться? Почему он мне не отвечает? Он ведь был у меня работником!..
Хватит, заплати за покупки, велела она, и пошли домой!
Хокон не спеша расплатился, счёт был длинный, на много мелких покупок, Эдеварт всё держал в уме, но этот пьяный человек потребовал, чтобы он несколько раз пересчитал всё заново. Посреди подсчёта Хокон спросил: Так, значит, ничего худого ты не сделал? А?
Эдеварт отвернулся от Хокона и занялся другим покупателем...
Вечером, когда лавку закрыли, он отправился домой. Путь его лежал мимо людской, откуда слышались звуки гармони, там танцевали, в дверях стояла Лувисе Магрете. Видно, хозяева Доппена так и не ушли домой. Эдеварт хотел пройти мимо, на душе у него было пусто, и ему не о чем было говорить с ней.
Она пошла за ним: Мы остались до утра, он обещал весь вечер играть. Но это не страшно, соседка присмотрит за детьми. Кажется, ты сказал, что у тебя для меня что-то есть? Но я очень боюсь. Ты так добр ко мне, но я боюсь. А что это? Может, это твоя фотография?..
А ты бы её взяла?
Ну, ты ведь сам понимаешь...
Нет, это не фотография, сказал Эдеварт. Её у меня нет.
Правда? Боже милостивый, какой же ты был добрый!
Я был так влюблён в тебя, сказал он неожиданно для самого себя.
Она грустно покачала головой и промолчала.
Он: Неужели ты всё забыла, что было между нами, как ты отдалась мне, и всё остальное, неужели забыла?
Я не могу здесь стоять, шепнула Лувисе Магрете и испуганно огляделась по сторонам.
И ты даже не помнишь, что сказала мне на другое утро?
А что я сказала?
Что хотела бы, чтобы я подольше остался с тобой.
Она вздохнула: Да, но ведь он вернулся домой, сам понимаешь, мы не могли бы... Нет-нет, мне пора.
Ну что ж. Эдеварт был обижен. Ступай к своему мужу!
Она нахмурилась: Он вовсе не такой плохой, как ты думаешь, Эдеварт. Тебе следовало быть с ним помягче, поговорить с ним, поладить...
Эдеварт побелел, его охватило бешенство. Плевать я хотел на него! Пусть только сунется ко мне!
Нет-нет, Эдеварт,
Ха-ха! Я знаю, он любит пускать в ход нож...
Но тогда он был пьяный, она пыталась оправдать мужа, и не забывай, он сделал это ради меня, ты, верно, слышал. Он не хотел никого убивать, тот человек подтвердил это перед смертью, он сказал, что сам раздразнил Хокона. И поклялся в том перед Богом.
Эдеварт, с прежней горечью: Мне уже надоело стоять здесь и говорить о нём. До твоего мужа мне нет ровно никакого дела, так ему и передай!
Эдеварт, прошу тебя, ты был всегда так добр ко мне! Лувисе Магрете положила руку ему на плечо. Ты скоро полюбишь другую девушку и забудешь меня... Вон он! — испуганно шепнула она и побежала к людской.
Выйдя из дома, Хокон спросил, с кем она разговаривала, Эдеварт не слышал ответа Лувисе Магрете, но из сеней падал свет, и он увидел, что Хокон вырвался из рук жены и идёт к нему.
Их драка была короткой, они молча, как безумные налетели друг на друга, и неуправляемое бешенство Эдеварта решило исход: он быстро справился с противником, пустив в ход свой обычный приём — подножку и удар кулаком в ухо, Хокон скорчился на снегу.
Лувисе Магрете позвала людей, они выбежали из дома и окружили Эдеварта и Хокона, но опоздали и лишились занятного зрелища. Их взгляды не предвещали Эдеварту добра: этот пришлый нурланнец слишком быстро возвысился в их посёлке, от простого работника до приказчика в лавке, а теперь вот сбил с ног гармониста и испортил им танцы, они приняли сторону Хокона, как-никак, а он свой, местный, и стали угрожать Эдеварту. Это его не испугало, он не отступил ни на шаг, но один парень из посёлка подошёл к нему слишком близко, и Эдеварт ударил его. Все они были пьяны, в том числе и Хокон Доппен, руки и ноги не слушались его, иначе он постоял бы за себя, наконец Хокон кое-как встал и смущённо засмеялся. Лувисе Магрете стряхнула с него снег.
Мы с тобой ещё потолкуем! — крикнул он Эдеварту; за те минуты, что он лежал л снегу, Хокон почти протрезвел, разозлился и теперь опять начал махать кулаками. Лувисе Магрете закричала, кто-то из друзей пытался образумить Хокона, поднялся шум, но Эдеварт не двигался с места и молчал.
Что тут происходит? — раздался вдруг чей-то голос. Это был Кнофф. Он внимательно оглядывал собравшихся.
Всё в порядке, ответили ему. Но кое-кто счёл, что лучше сказать хозяину правду, ведь он сам возвысил этого чужака и наверняка покровительствует ему: Да это всё Хокон Доппен затеял, ничего страшного.
Кнофф глянул на Хокона: Если хочешь остаться здесь до утра, ступай спать!
Могу хоть сегодня уйти домой! — сердито ответил Хокон.
Твоя воля! — сказал Кнофф и отвернулся.
Уважение к хозяину не позволило никому его ослушаться, Хокона увели спать, и в усадьбе воцарился покой.
Эдеварт долго бродил по усадьбе, всё было залито лунным светом. После всех событий этого дня ему бы тоже стоило пойти и лечь, но в некоторых домах ещё горел свет, в том числе и в небольшом доме, где обычно находили приют оставшиеся на ночь покупатели. Что это означало? Да только то, что было ещё не поздно, и Эдеварт ещё не потерял надежду, что Лувисе Магрете выйдет из дома и поговорит с ним. Он так хотел этого, так ждал её! Но Лувисе Магрете сидит небось там сейчас со своим мужем и даже не собирается выходить на улицу. А коли и выйдет? Неужели он думает, будто она одобрит то, что он проучил её мужа? Она даже не оценила его мужества, всё было напрасно.