Склонный к Силе
Шрифт:
– Раданушка, куда ты, на кого детей и меня бросаешь!
– Хватит! – взревел он. – Я долго отсиживался в этом бергатском углу! Ты этруска или нет! – спросил, прожигая жену яростным взором.
Она шатнулась, схватилась за сердце, но быстро выпрямилась.
– Ты прав, Радан, я забыла наши обычаи. Иди. Да бережет тебя Френом! – Под конец не выдержала, бросилась к мужу и крепко обняла. – Иди, любимый, я буду ждать, – прошептала, но это услышали все.
Огромный Радан нежно погладил ее по голове:
– Вернусь, Линдушка, ни один
– Принц, – Линда повернулась к Русу, – спасибо за сыновей. Да пребудет с тобой удача! А Френом и так тебя хранит, без моих пожеланий.
– Спасибо, Линда, – расчувствовался Рус, с тоской вспоминая далекую Гелинию, и оборвал себя. – Хватит нежностей, мужи! – обратился ко всем. – По коням! Тьфу, привычка воспитания. Готовы?
Люди сорвались одеваться-вооружаться и через статер стояли в строю, полностью готовые к походу.
– Вперед, – скомандовал Рус, создав «яму» по предоставленным Карлантом координатам Главного храма города Фрегора.
Первым прыгнул Радан.
Двор Главного храма столицы освещался заревом недалекого пожара. «Свита» поразилась.
– Не может быть, – прошептал Эрлан. – Все дерево обработано структурами…
– Из которых ушла Сила, – закончил Рус.
Пожар – первое свидетельство оборванного Армагеддона. Бывший «бог» ожидал чего-то подобного, но все равно почувствовал укол совести. С силой задвинул ее в самый угол души.
Фридлант находился там, где и положено находиться верховному жрецу во время вселенской катастрофы, – молился перед идолом из красного мрамора высотой в два человеческих роста. Опираясь на посох, застыл у подножия большого этруска в древних латах. В таком образе бог ходил по благословенной земле Этрусии.
Остальные жрецы и прислужники разбежались помогать горожанам. Из разных концов компактного города доносились неясные крики, скрежет, стук, тянуло гарью.
– Я знал, что ты воспользуешься моментом. – Жрец, казалось не замечающий ничего вокруг, резко обернулся к приблизившейся свите. – Не время, Рус. Лучше помоги своему народу, как это делает гвардия Гросса. Все на пожарах.
«Свита» глубоко уважала верховного жреца, воины заволновались.
– Как это произошло? – спокойно спросил «принц», но проклятый старик и у него посеял сомнения. Город горит, и виноват в этом он.
– Боги немного повздорили, взбаламутили Силы. Френому тоже пришлось вступиться, пришлось поколебать и свои потоки. Структуры потеряли Силу. Землетрясение, которое, хвала Френому, ничего важного не порушило, вытряхнуло из печей и каминов угли. Поднялся ветер. Занялось полгорода. У магов и жрецов повреждены каналы, Сила Френома пока запутана. Тушат обычной водой, растаскивают бревна. Иди, принц. – Титул произнес с еле заметной иронией. – Иди со своими людьми, помогай. Вижу, ваши каналы зажили и Сила понемногу наполняет их. Тушите Духами! Это огромная
Рус затылком чувствовал, что все готовы сорваться на помощь, только прикажи.
– Дождь зимой? – уточнил Рус и быстро, пока Фридлант расслабился, выхватил посох и с силой вдавил его в гранитную плиту пола.
«А-а-а!» – повисло напряженное молчание. Все знали: только верховный жрец Главного храма мог взяться за этот посох и остаться в живых. «Принц» был не в курсе.
Рус мгновенно оказался в мире под красным небом – любимой реальности Френома. Бородатый гигант, ухмыляясь, смотрел на него сверху вниз.
– Эй, папаша, там твои посвященные горят, ниспошли им дождя, сделай милость! – язвительно прокричал Рус.
– Вода – не моя стихия, сыночек, – пророкотал Френом не менее язвительно. – Ты уж сам, своими Духами поработай. Или давай позабавь меня еще одним представлением, не зарывай актерский талант! Хах!
– Не уподобляйся Лоос и Эребусу! Тебе Силы жалко? Так потом в молитвах столько вернется, замучаешься усваивать! На века прославят! В твое завещание запишут сие чудо, детям-внукам будут передавать, братманы огребешь – мама не горюй! А пока люди гибнут, тебя проклиная…
– Хах! Ты что угодно готов выдумать, лишь бы не напяливать божественную шкуру. Скажи, что не так? – Бог уменьшился и стал вровень с Русом. – Чем плохо? Ты же просто играл! – и с интересом заглянул в глаза человеку.
Он не ожидал такого. Душу парализовало, и она покорно потянулась к Френому. Рус быстро опомнился и легко вернул родную душу на место. Бог лишь улыбнулся. Человек покачал головой и решил не заострять момент: «Горбатого и могила не исправит, убеждался уже». Спокойно ответил на вопрос «о божественности»:
– То было вдохновение, которое прошло. Такое бывает у творцов, слышал? – Френом серьезно кивнул. – Я вспоминаю о случившемся, как о кошмарном сне, и не хочу назад ни за какие коврижки. Понимаешь… – Бог слушал очень внимательно, – в образе дурацкого божка я потерял себя. Нас, богов и людей разделяет пропасть. Один раз я через нее перескочил, а второй раз, боюсь, сорвусь. Меня не станет. Как личности не станет, как… как… единственного и неповторимого мира – себя. Понимаешь? – Бог молчал. – Постарайся, хоть тебе это сложно, ты – многомирен, но попробуй.
Френом ответил после раздумья:
– По крайней мере, ты старался быть искренним, хотя и много утаил. За свое долгое существование мне считаные разы доводилось беседовать с разумными так откровенно, глаза в глаза. Хорошо, я потушу пожары, – и добавил уже иронично: – Сынок.
Как только прозвучало последнее слово, Рус снова оказался в храме Френома. Фридлант с силой вырвал у него священную деревяшку.
– Тебя могло убить, принц! – воскликнул он. – Не делай так никогда.
– Сейчас по всей Этрусии погаснут пожары, – задумчиво проговорил Рус.