Сколько костей!
Шрифт:
– Нежелательно вмешивать в этом дерьмо ГИПС, – оборвал меня Коччиоли, и я заметил, что углы его рта дрогнули.
– Предположим, я это сделаю. Я все равно окажусь за решеткой. А если у этой кучки окажутся покровители в правительстве, то я должен опасаться и ГИПС. Вам повезло. Я буду скрываться до тех пор, пока меня не схватят. – Я допил грог. – Мне нужны данные на Шарля Прадье... и на Каспера, если они есть в полиции. Вам придется порыться в архиве для меня, Коччиоли. Вы должны узнать как можно больше о Фанче Танги и о прошлом Мадрье. Крутитесь. Я дам вам знак. Оставайтесь на месте, пока я не выйду.
Я встал из-за стола.
– Кстати, – спросил я, – почему вы не пытаетесь арестовать меня?
– Хороший вопрос, – вздохнул Коччиоли.
Он даже улыбнулся мне, собака! Я пересек зал и вышел на улицу. Было по-прежнему мокро. Часы показывали почти десять, и движение заметно спало.
Я пересек мокрое шоссе и, ругаясь сквозь зубы, сел за руль "аронды". Я чувствовал себя усталым, у меня ныло все тело, я был раздражен, и все это мне уже порядком осточертело. Мне захотелось вернуться к Коччиоли и сдаться ему. Я тронулся с места, я развернулся на площади и направился в сторону кольцевой дороги. В тот же момент я заметил сзади "ситроен" с серводвигателем. Я ехал со скоростью восемьдесят километров в час, и "ситроен" сзади ехал с той же скоростью. Я вынул пистолет из кармана куртки-дубленки Ника Мальракиса и положил его на сиденье рядом с собой.
Мы проехали мимо нескольких ворот, ведущих в Париж, но "ситроен" не сворачивал и не приближался ко мне. Я должен был либо как-то удрать от преследователей, либо привести их к Хейману и Шарлотт. Удрать от них на "аронде" было непросто.
Так мы доехали до ворот Брансьон. Я включил мигалку и повернул на длинный уклон, ведущий на железнодорожный мост. И тут же заметил полицейские заграждения на перекрестке, перед въездом на мост. "Ситроен" находился метрах в ста позади меня.
Не знаю, что бы я сделал, если бы у меня было время подумать, но я нажал на газ и поехал прямо на легавых, которые отскочили в сторону. Я пролетел сквозь заграждение на скорости сто километров в час и, вцепившись в руль, проскочил еще два красных светофора. Но "ситроен", тоже не задержался у заграждения и не остановился на красный свет. Он никак не отлипал от меня, а сзади него уже показались двое моторизованных полицейских. От Ванвских ворот я спустился по откосу к кольцевой дороге и, оказавшись внизу, сделал неожиданный резкий поворот против движения. Я был уверен в полной безнадежности своих усилий, поэтому ситуация даже забавляла меня. В этот момент началась стрельба, но я не знал, кто и в кого стрелял. Я ехал навстречу другим машинам, ослеплявшим меня фарами, выделывавшим невероятные зигзаги и дико скрипевшим тормозами. Все это было кромешным адом, и на меня напал неудержимый нервный смех.
Потом я врезался в центральный бампер, запахло горелой резиной, и я выскочил из машины, сунув пистолет в карман. Между тем на шоссе между воротами Брансьон и Ванвскими образовалась пробка. Я слышал выстрелы, но было очевидно, что стреляли не в меня. Прислонившись к центральному барьеру, я уже не смеялся, у меня подкашивались колени. Я стоял и ждал, когда за мной приедут и отвезут меня в тюрьму, либо на бойню. Должно быть, я сильно переутомился.
X
Прошло несколько секунд или минута, и я заметил, что никто не обращает на меня внимания. Дорога была хорошо освещена. Я посмотрел в сторону Ванвских ворот и увидел врезавшийся в центральный барьер "ситроен", все стекла которого были выбиты. Вокруг было полно полицейских, но стрельба прекратилась. Так как моя профессия заключается в том, чтобы все понимать, то я понял, что "ситроен" попытался повторить такой же вираж, какой удался мне, но не вписался в него. А потом полицейские стали стрелять в "ситроен", потому что его пассажиры начали стрелять в меня, а легавые решили, что стреляют в них, либо я не знаю, что еще.
Я осмотрелся вокруг и увидел, что нахожусь под мостом, вернее, даже под двумя мостами, так как железнодорожный мост нависал над обычным. Полицейское заграждение было, таким образом, где-то над моей головой. Я пересек шоссе и направился на запад, к воротам Брансьон. Никто не преследовал меня.
Перед въездом на кольцевую дорогу столпилось много автомобилей, зевак и полицейских, бегавших взад-вперед.
– Что происходит? – спросил меня ворчливым тоном старикан, прогуливавший на поводке собаку.
– Не знаю, – ответил я. – Это у Ванвских ворот. – Я указал на другую сторону железнодорожного полотна. – Наверное, несчастный случай, авария.
– Но почему стреляли? – с раздражением наседал он. – Я слышал выстрелы!
– Не знаю, – сказал я. – Я только что пришел.
Я обошел его и направился на север. Старик проводил меня подозрительным взглядом. Я сел в метро на станции "Ванвские ворота". В одиннадцать часов я вернулся в квартиру Жюля. Хейман сидел один в гостиной на кожаном канапе и читал Джека Лондона. Перед ним стояла большая бутыль водки. Телевизор был выключен, на стеклянном столике тихо играло радио.
– Я тоже выпью немного, – сказал я.
– Я прикончил водку, – отозвался Хейман, – но в кухне есть скоч [7] . Малышка легла спать, – добавил он, так как я с немым вопросом озирался по сторонам. – Она совершенно обессилена. Вы тоже собираетесь отдать концы, судя по вашему виду...
Я кивнул ему и отправился на кухню плеснуть себе виски с водой. Потом вернулся в гостиную и, довольно ворча, опустился в кресло.
– Я сломал вашу машину.
– Вот как, – произнес Хейман.
7
Шотландское виски.
Я рассказал ему подробно.
– Как вы объясните, что они ждали вас перед бистро? У Коччиоли просто не было времени, чтобы предупредить их.
– Не знаю. Думаю, они сели на "хвост" Коччиоли...
– Да, – согласился Хейман, – но, с другой стороны, может быть, он с ними заодно, начиная с Марселя или еще раньше. Когда он отправил к вам Марту Пиго, он прямо сказал, чтобы вы ничего не делали.
– При тех обстоятельствах это выглядело вполне естественно.
– Тем не менее...