Сколько костей!
Шрифт:
Я пожал плечами.
– Бывало.
– Мы могли бы остаться в квартире, – заметила Шарлотт. – Вдвоем. До трех или четырех часов.
– Вы хотите подвергнуть меня психоанализу? – спросил я.
– Вы мне нравитесь, Тарпон, вы очень забавны.
– Знаете, – сказал я, – когда все утрясется, мне было бы очень приятно вступить с вами в связь.
Шарлотт прыснула и развела руками.
– Вступить в связь! Боже мой!
В этот момент в кафе вошел Хейман. Он прибыл на час раньше условленного времени.
– А, вы уже здесь, – отметил он. – Я не помешал? – Он перевел взгляд с одного из нас на другого.
– Все в порядке, – сказал я. – Вы пришли раньше времени.
– Я нашел почти сразу. – Он сел за столик и поднял вверх два пальца, привлекая внимание официантки. – "Альфа-ромео". Шестьсот пятьдесят франков. Очень почтенного возраста – пятнадцать лет. Побывала в различных передрягах. Шасси будет всю дорогу бить нас по ягодицам. – Он повернул голову к официантке. – Кружку пива и порцию коньяка. Ее можно разогнать до ста пятидесяти, но при этом она вся дребезжит.
– Надеюсь, с улицы нас не видно? – спросил я его.
– Нет. – Хейман выхватил коньяк, из рук официантки так, что она даже не успела поставить его на стол. – Я припарковал драндулет на углу и, заметив кафе, зашел сюда смочить горло. Я думал, вы будете ждать меня, прогуливаясь на свежем воздухе. – Он выпил коньяк и левой рукой схватил кружку пива, не дожидаясь пока его правая рука поставит на стол пустую рюмку из-под коньяка.
– В такую погоду не хочется и носа высовывать, – заявила Шарлотт язвительным тоном.
– В такую погоду надо сидеть в тепле. А лучше лежать в кровати.
– Я купил банку черной краски и переводные картинки, – сообщил Хейман, ставя на стол пустую кружку. – Надо заменить номера на всякий случай. Мне пришлось дать свои координаты, разумеется. Через двадцать четыре часа машину начнут разыскивать. Пожалуйста! – крикнул он, подняв два пальца.
– Какого черта вы носите оружие? – прошипел я, заметив, что куртка Хеймана оттопыривается спереди.
– Я взял его еще утром.
– Не носите его так. Уберите в карман куртки. Сколько с нас? – спросил я официантку.
– Подождите, – остановил меня Хейман. – Я еще хочу выпить.
– А вот и директор, – спокойно произнесла Шарлотт, повернув голову в сторону Института для слепых.
XII
Как и сказала Шарлотт, директор Жорж Роз был высоким, смуглым, загорелым, красивым мужчиной лет сорока. Может быть, ему было чуть больше сорока. У него были очень черные волосы, возможно, подкрашенные на висках, и очень смуглая кожа: вероятно, он проводил много времени в компании ультрафиолетовой лампы. Кроме того, без сомнения, он увлекался йогой, сауной и тому подобным.
Он вышел из здания с озабоченным видом. На нем были пальто и шляпа с мягкими полями цвета морской волны. В руке он держал кейс. За ним семенила Рене Музон в белом плаще с кроличьим воротником и с сумкой в руке. Даже на расстоянии пятидесяти метров сквозь засиженное мухами окно макияж на ее помятом лице казался чрезмерным. Она вынула носовой платочек из-под манжета левой руки и стала кусать его, в то время как директор Жорж Роз бросал по сторонам свирепые взгляды, ища глазами отсутствующий автомобиль.
В этот момент из-за угла выехал "пежо" серого цвета, свернул на маленькую дорожку и остановился перед Жоржем Розом. За рулем сидел тип в фуражке. Его круглое лицо было воскового оттенка. У меня появилось смутное ощущение, что я его уже где-то видел, но я не мог вспомнить, где именно. Рядом с ним сидел Цедрик Каспер.
Шофер, не выходя из машины, открыл заднюю дверцу для директора и его секретарши, которые быстро загрузились, и машина резко тронулась.
Когда Жорж Роз вышел из здания, мы расплатились с официанткой и стояли в дверях бистро, не решаясь высунуться наружу, чтобы не быть узнанными Рене Музон и Каспером.
Как только "пежо" свернул за угол улицы, Хейман пробкой вылетел из бистро и помчался на другую сторону. Мы не отставали от него. Пока Хейман открывал дверцу отвратительной колымаги бутылочного цвета, все четыре крыла и дверцы которой были покрыты ржавчиной, "пежо" уже скрылся из виду.
– Дайте мне ключ, – приказал я. – Вы и Шарлотт вернетесь в квартиру Жюля и будете сидеть там до моего прихода.
– Сейчас не время спорить, – заявил Хейман, усаживаясь за руль и включая мотор. Шарлотт уже запрыгнула на заднее сиденье.
– Жан-Батист! – грозно прикрикнул я.
– Мы уедем без вас, Эжен, – угрожающе заявил Хейман.
Ворча сквозь зубы, я занял место смертника и не успел захлопнуть дверцу, как "альфа" рванула с места. Она свернула за угол с диким скрежетом шин, но было уже слишком поздно: "пежо" словно испарился.
– Очень оригинальное начало слежки, – заметил я.
– Это ваша вина, вы все время спорите.
– Тем хуже, – заметил я. – Едем в сторону моста Нейи.
– Слушаюсь, командир.
Мы выехали на бульвар Малерб и взяли направление на северо-запад.
– Рене Музон пришла в кабинет Роза после вас, не так ли? – спросил я, обращаясь к Шарлотт.
– Нет, она пришла в институт после меня, но, когда я вошла в кабинет Роза, она была уже там и вешала на плечики свой отвратительный плащ.
– Итак, утром ее не было на работе. Она проснулась с головной болью и, возможно, пыталась связаться с госпиталем в Фонтенбло, а может быть, даже ездила в госпиталь и навестила Лионеля.