Скорбь преисподней
Шрифт:
– Держите, держите грабителя! Петуха свистнул, гад!
Граждане навалились, повязали человека – не из сознательности, конечно, ради зрелища – и вызвали властей, которые всё-таки явились на вызов на старый рынок. К приезду законников связанный по рукам человек пинал петуха и продолжал кричать своё. Из окружающей его толпы вышел молодой юноша, петух увязался за ним, оставив человека в покое. Уже из окна милицейского бобика человек видел, как юноша залез в кусты и оттуда вылетела ворона, а петух запрыгнул в маршрутку и, никого не смутив своим лысым видом, уехал в сторону центра.
–
– Никакого петуха я не брал, гражданин начальник, врут всё злые языки! Разве вы не видели?! Петух сам на меня напал, а тут ещё эти, накинулись на меня, совсем одичали! Не даром, что рынок бандитский. И ладно хоть вы на помощь подоспели, а то бы…
– Да? А это что? – и тут следователь поднимает из-под стола худую авоську с петухом.
– Ой, ведьмин петух. Но… я его туда не клал, – с каким-то детским удивлением сообщил человек. – Он вообще на маршрутке уехал, это всё ведьмины проделки! Вы её рожу видели? Чистая ведьма!
– И, стало быть, по твоему, хозяйка лавки – Мария Николаевна, женщина, которая вот уже десять лет торгует в этой лавке, возле которой ты, кстати, тёрся продолжительное время, о чём свидетельствуют люди, ведьма и сама подкинула тебе своего петуха?
– Чистая ведьма! Видите ли, в чём дело, мы с ней в цене не сошлись, я этого петуха купить хотел, а она, ведьма, петуха подговорила напасть на меня.
– Этого? – восторженно уточнил следователь, приподняв авоську повыше.
– Да, да, именно этого, я его хорошо запомнил, лысый такой.
Следователь ещё раз посмотрел на ощипанного петуха без головы и с отрубленными конечностями, потом снова посмотрел на человека, бросил авоську, поднял трубку с телефона и набрал номер:
– Алло, Куприянова пригласите. Доктор, у нас ещё один, забирайте. Хех, нет, не с акулой, с петухом теперь.
Молодое дарование сидел на полу своей квартиры и курил трубку с необычно длинным мундштуком и фенечкой у изголовья. Мужчина преклонных лет сидел рядом и курил точно такую же, но сильно старую.
– Викентий, мне кажется, ты нашёл свою нишу.
– Вы думаете, учитель?
– Никто ещё на моей памяти так хорошо не овладел иллюзией и внушением!
– Ну это всего лишь игра, развлечение.
– Не скажи, с помощью этих навыков можно понять, что творится в человеческих сердцах.
– И что мне с этим делать, учитель?
Мужчина глубоко затянулся, задержал дыхание и взгляд на противоположенной стене, потом с умиротворённым выражением лица вкусно выпустил дым и молвил:
– Завтра подай объявления в газету и интернет: «навожу порчу».
Квартира осталась прежней, холостяцское бунгало, не видавшее генеральной уборки со времен постройки, когда штукатурщицы по окончанию своих финальных работ отдраили её и вынесли мусор. Всё в квартире было пропитано запахом табака. Несмотря на молодой, растущий организм, Викентий ни разу не провонял жилую площадь бульоном или кипящим маслом, в котором доходят до кондиции котлеты или хотя бы рыба. Лишь запах лапши быстрого приготовления под майонезом иногда пробивал стойкий горький запах табака и кислую скверну отслуживших своё носок.
Пыль на оконных стеклах, собравшись в достаточном количестве, начала принимать какой-то естественный, интересный и замысловатый рисунок, вроде новогодних снежинок, откристаллизовавшихся на стекле под влиянием мороза и конденсата, но больше похожий на подтёки почерневшего масла из старого дизеля. Но это было лишь для Викентия, для остальных же в квартире пахло сушёными травами, обои были чёрные с рисунком перьев из золотых нитей, а посередине стоял круглый стол. На столе аккуратно лежали магические атрибуты, среди которых эффектно выделялся шар, чья поверхность постоянно плыла и меняла свою структуру, и на ней периодически менялось изображение. Всё это не было нужно для порчи, но именно так люди представляли себе обитель достойного колдуна, и теперь вошедший обязательно проникнется уважением и станет доверять, насколько это возможно – доверять человеку, который за вознаграждение обещает навести порчу.
На удивление, первыми поступали звонки от очень взрослых людей: «Лечите по фото? А то стесняюсь», или «Снимаете порчу? А то соседка – старая ведьма, и наверняка уже что-то не так». Это было поколение, воспитанное на мнимой совести и навязанных идеалах; поколение, которое вело к светлой жизни, но, как оказалось, не себя, а тех, кто придумал это светлое будущее; поколение, которое верило, верило и покупало «МММ» даже когда знало, что конец близко и можно не успеть ободрать глупого Мавродия; поколение, что ещё недавно заряжало воду в гранёном стакане, поставив его перед телевизором на выступление, несомненно, очень мощного целителя – Чумака, вылечившего таким образом весь нерушимый от пагубного влияния хитрого запада. И рухнул нерушимый, не выдержал парадокса, оставив чистые разумы на руинах в гордом одиночестве, и теперь эти люди волокут своё существование, не понимая мир, в котором находятся, грезя о былых временах, ища виноватых, погубивших страну, идеалы.
Невозможно в скромных переделах разумного объяснить, – что это были за люди. , Хорошие люди были, излишне доверчивые, правда, но хорошие, и теперь именно они первые звонят Викентию и просят снять сглаз. Это не входило в программу молодого дарования, да и не существовало сглаза в том понимании, в котором представляли себе люди, просившие его снять, так что им было вежливо отказано.
Первым человеком, который пришёл, был тридцатипятилетний симпатичный мужчина с грустным лицом. Без предварительного звонка, в своём шикарном полупальто он вошёл интересным кедом с белым носком по адресу и сразу понял, что не ошибся, так как грусть на его лице сменилась удивлением, и глаза забегали по чёрной квартире, точно как у ребёнка в детском мире.
Викентий сидел за столом и понимающе смотрел на посетителя, тот, в свою очередь, уловил одобрительный взгляд мага, томно подошёл к столу и присел на единственный гостевой стул напротив кудесника, лицом к лицу.
– Порчу навести желаете? – безэмоционально начал разговор Вик всё с тем же глубоким, понимающим взглядом.
– Да, желаю, – виновато признался тридцатипятилетний в бейсболке «New York» и спрятал взгляд в сфере, стоящей по центру стола.
– За что? – тут же спросил Вик.