Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло
Шрифт:
Антон, которому единодушно поручили исполнять роль ведущего (слишком яркое впечатление он сумел произвести на парламентера), сообщил Шатт-Урху, что эфирная связь с его миром прервана специально, особым способом, чтобы предотвратить возможность повторной агрессии.
– Не дай бог, если на этот раз твои друзья точнее прицелятся…
Дуггур помнил, как говорящий с ним Антон совсем недавно продемонстрировал свою способность ставить ментальный блок вокруг собственного мозга. Он и сейчас не слышал его и тех, кто побывал на станции и оставил там
– Они мне не друзья, – с интонацией, намекающей на пренебрежение к тем, кого имел в виду Антон, ответил Шатт-Урх. – Я уже говорил, тапурукуара не относятся к моей варне, мы с ними никогда не поддерживали прямых отношений. Все контакты между кастами и варнами происходят только через Рорайма.
– Не слишком гибко, но рационально, – отметил Шульгин. – А то мало ли о чем вояки с учеными через голову начальства сговориться могут.
– Мы не можем рисковать, – продолжал Антон. – Вдруг имел место не эксцесс исполнителей, а целенаправленная акция, санкционированная с самого верха вашей общественной пирамиды? Лучше подождем немного, разберемся. Пока исходим из того, что нам объявлена тотальная война. Или, допустим, у вас случился государственный переворот, собственная гражданская война или что-нибудь еще, вроде бунта «неразумных». По своим ведь просто так плазменные бомбы не швыряют.
В общем, мы постараемся помочь тебе, чем сможем, но для этого нам нужна полная информация. Мы в долгу не останемся. Убедимся, что для тебя и нас это безопасно, – переправим обратно. Куда скажешь…
Перед началом допроса согласились, что историю, биологию, сравнительную генетику и прочие интересные темы затрагивать пока не стоит. Раз обстановка фронтовая, так и спрашивать следует о вещах, к ней относящихся. Вопросы при этом следует задавать беспорядочно, перескакивая с темы на тему, чтобы подследственный не имел времени на подготовку вытекающих из общей логики ответов.
– Ты предупредил, что повторного удара по месту нашей стоянки можно ожидать примерно через три часа. Как ты определил этот срок?
– Очень просто. Я знаю стандартное время прохождения запроса от старейшин варн до Рорайма, принятия решений и сообщения ответа. Если бы кто-то из тапурукуара использовал бомбу по собственному усмотрению, нас бы давно не было в живых.
– Значит, рораймы все же санкционировали агрессию?
– Действие было совершено с их согласия, теперь я уверен. Сначала я не поверил в это, но потом долго думал…
– Как ты считаешь, почему?
– Не могу ответить. Не знаю, какие доводы приводились «за» и «против». Видимо, Совет решил, что данное решение – самое рациональное.
– Они не учитывали возможности возмездия с нашей стороны? – вмешался Шульгин.
Шатт-Урх задумался. Обычно он отвечал мгновенно, а сейчас пауза затянулась. Видимо, из-за блока он не мог извлекать из памяти собеседников готовые словесные конструкции, относящиеся к заданному вопросу, и ему сейчас пришлось формулировать ответ самостоятельно.
Когда он заговорил, стало видно, что он на самом деле испытывает затруднения,
– Мне кажется, такая возможность не рассматривалась. Я не зря говорил: «Если бы мне было позволено выступить на Рорайма…» В совете не так много мыслящих, хорошо знающих привычки и обычаи людей. Вернее, хорошо их не знает никто. Я – один из самых осведомленных. Подобных мне наберется дюжина, две – уже нет. Другие, мне кажется, рассуждали так: «Каждое действие встречает противодействие на сопоставимом уровне. При наших встречах с людьми они никогда не продолжали боевые действия после завершения… эпизода. Во время боя на станции люди убили несколько мыслящих и использовали взрывчатое вещество. Мы ответим тем же. На этом все закончится. До… следующего столкновения».
– А ты думаешь иначе?
– Да, теперь я думаю иначе. Особенно изучив историю. Когда я вызвался прилететь на встречу с вами, я понимал уже, что между нами все время происходят… недоразумения. Я решил, что, появившись сразу после… конфликта, откровенно поговорив с глазу на глаз, сумею убедить людей в отсутствии с нашей стороны намерения враждовать бесконечно. Как знак… доброй воли, я хотел предъявить вам наш отказ от… равноценного ответа. Я надеялся, что сумею организовать встречу ваших представителей с Рорайма…
Шульгин неожиданно засмеялся.
– Что это с тобой? – удивился Левашов.
– «Сказку о тройке» вспомнил. Насчет реморализации клопов и переключение их с паразитизма на равноправный симбиоз с человечеством. Так этот тоже – клоп-говорун! Он донесет до своих ценную мысль, что с людьми воевать не стоит. И кто же его послушает?
– Зря ты так. Человек ради идеи жизнью рискнул, да и идея не такая уж бессмысленная, – ответил Воронцов.
– Продолжай, Антон, – сказал Новиков.
– Ты говоришь – дюжина ученых, хоть что-то знающих о мире людей. Как же так можно? Особенно, если вы собрались вторгаться на территории, занятые миллиардами совсем иначе устроенных существ. У нас бы таким делом занимались десятки специализированных организаций с тысячами сотрудников.
– У нас по-другому. Остальным это совсем не нужно. Каждый клан ученых занимается своей тематикой.
– Не выходит, – тут же отреагировал Шульгин. – Те наблюдатели на станции признались, что они изучают Землю не одно столетие. И направляли экспедиции не только к нам, а и на другие планеты, где тоже пришлось немного пострелять и померяться в силе телепатических способностей.
– Это совсем другое, – сделал отстраняющий жест Шатт-Урх. – Исследователи изучают совсем не так, как мы, и – не то! Я ведь говорил уже – большинство особей руководствуются только инстинктами. И еще некоторыми способностями, для которых в ваших языках нет названий. У вас ведь есть пчелы?
– Конечно, – удивился Антон.
– Они строят соты, собирают мед, поддерживают дисциплину и порядок в своих дуплах?
– Да. Только ульев для себя делать не научились, вместо дупел, люди им помогают.
– Неважно. Но все остальное они делают хорошо, обеспечивают выживание своего вида, и качество конечного продукта, меда, всегда совпадает с исходно заданным миллион лет назад?
– Так и есть, не поспоришь.
– А вы когда-нибудь видели написанный пчелой учебник – по архитектуре, навигации, органической химии?