Скорость. Назад в СССР
Шрифт:
— Чего надо? — спросил он со ртом набитым конфетами.
Я отпустил его и встал.
— Скажи, мил человек, куда ты дел мой паспорт?
Беспризорник молчал, отведя глаз. Серёга начал злиться и подался вперёд, явно намереваясь влепить ему подзатыльник, но я остановил Юрка жестом.
Генка, наблюдая всё это, покраснел, но набрался мужества и сообщил:
— Я его у перрона через забор выбросил.
— Понятно, покажешь место?
Пацанёнок кивнул, пошли:
— Ты не подумай, я не хотел тебя
— Не, ну, посмотрите на этого красавца, — возмутился Серёга, — его накормили, напоили, а он взял и обокрал, а валит всё на тёток.
— Ты меня не совести, — огрызнулся беспризорник, — Я тебе не анархист и не беспредельщик какой-то. Я не хотел. Должок у меня вернуть потребовали, вот я обнёс рюкзак ему.
— Погоди, мы остановились. Ты хочешь сказать, что кто-то тебя подговорил? — спросил я Генку.
— Я ничего не хочу сказать, пусть этот не наезжает, — он указал на Серёгу.
— Я тебе счас наеду…
— Серёг, подожди. Кто тебя попросил?
Я вспомнил, как в тот день на перроне мелькало лицо одного из дружков Щуки. Я ещё подумал, что мне показалось.
— Так и быть, скажу. Я тебя уважаю, иначе давно на хер послал бы, Сань, ты ко мне по-человечески отнёсся — совсем по-взрослому ответил Генка, — в общем, иду я магазин за хавчиком, ну помнишь, ты мне денег дал? Так вот, ловит меня этот… Гвоздь с Щукой. Они тут байданят.
— Что делают? — я не понял смысла сказанного.
— Ну кошельки и чемоданы подрезают на вокзале. Воруют, что непонятного?
— Не нервничай, говори дальше. За что им должен?
— От бомжей меня отбили. Сначала вместе с бомжами надо мной издевались и смеялись, когда я на прачку жить ушёл. Мне надоело. Я на одного бомжа с ножом кинулся, а тот меня схватил и душить начал. А эти надавали щей этому бомжу.
— Понятно. И что дальше было, когда тебя Гвоздь поймал?
— Они короче тебя пасли с перрона, видели, как ты зашёл, ждали до закрытия, а ты не вышел. А тут меня вся босота знает. Знает, что музей мой. Они, мол, не видал такого? Мы кореша его.
— А ты?
— А чё я? Свалить хотел, но они просекли. Схватили, палец больно зажали, вот так, — он показал согнутую фалангу, — тогда я возьми и ляпни, что ты из дома ушёл, пока у меня побудешь.
Ему было неловко за свою проявленную слабость.
— Не переживай, дальше рассказывай.
— Они говорят, что ты им тоже должен. Если принесёшь рюкзак, то типа квито, я с ними в расчёте. Я хотел, только пять рублей взять, сказать что это все что было в рюкзаке, но не вышло. Тётки проклятые, появились, и я всё схватил. Теперь жалею.
— Верю.
— Пришли это тут.
Он показал на зелёный двухметровый деревянный
— Точно здесь или примерно?
— Точно, я дерево за забором запомнил.
Я подпрыгнул, схватился руками за край, подтянулся. Пока я перекидывал ногу. Я спрыгнул и стал в темноте искать свой документ, прислушиваясь к разговору.
Юрок строгим голосом спросил.
— А приёмник? Куда дел? Загнал небось?
— Приёмник и все бабки у меня Гвоздь и Щука отобрали.
— А как вышло, что паспорт не отобрали, а приёмник отобрали?
— Известно как, если бы менты у меня паспорт нашли бы, то точно кражу пришили бы. Вокзал же. Тут каждый знает, что документы надо первым делом скидывать.
Он объяснил, что за приёмник его тоже могло настигнуть наказание, но мало ли кто его забыл или оставил. Бюро находок битком набито таким добром.
— А паспорт, что потерять не могут?
— Могут, но меня уже с паспортом ловили, еле отвязались. Пойди ментам объясни, что это случайно. На второй раз точно амба была. Поэтому я его скинул от греха подальше.
— Мутный ты тип, Геннадий.
— Ничего я не мутный. Сам ты мутный. И злой…
Вот он! На земле, рядом с корнями клёна, валялся раскрытый паспорт в тёмно-красном переплёте с золотистым гербом и надписью СССР.
Я наклонился и отряхнул его от осевшей пыли. Хорошо, что всю неделю стояли сухие дни. А то он раскис бы здесь. А так и менять не придётся.
Конечно, перепады температур днём и ночью сделали своё дело, корочка выгнулась и деформировалась, но это пустяки — выправлю утюгом или тяжёлым прессом, книгами, например.
— Я нашёл! — сообщил громко я своим спутникам, — Генка, не соврал.
Когда я перелез обратно, Серёга недовольно смотрел на мальчишку и спросил:
— Ты ему веришь, про все эти Рыбы и Гвозди?
— Щука и Гвоздь. Да. Я их знаю, и у них правда были претензии ко мне.
Генка горделиво сложил руки на груди и задрал нос.
— Ну и кто из нас мутный?
— Ты не забывайся, пацан… — Серёга сменил тон на более мягкий.
— С матерью есть подвижки?
Генка на мой вопрос помотал головой, продолжая уплетать конфеты.
— Не-а, пока нет денег ехать на Юга.
— Понятно. Что нам с тобой делать? — я почесал подбородок.
— Ничего, я тебе что-нибудь ещё должен? — с серьёзным видом спросил мальчик.
— А как же? Приёмник и деньги свистнул? — вмешался Серёга — по-любому должен.
Я посмотрел на Серёгу и спросил мальчика.
— Ты машины любишь, Ген?
— Конечно, кто же их не любит?
— А хотел бы гонки посмотреть?
— Ну-да! Конечно.
— Долг я тебе прощаю, всё квито. Но если захочешь, то ты мог бы помогать нам по выходным в гараже с гоночными машинами.