Скованные одной целью
Шрифт:
Тот сказал, что дело хорошее. И поехал за Дедом, который пропадал с гитарой на Арбате. Пытался заглушить боль от разлуки с американской скотопромышленницей.
Через час под окнами раздалось требовательное гудение джипа.
Когда спустились, то выяснилось, что сигналит не Следопыт, а Дед, которого незнамо зачем сдернули, а теперь ещё и заставляют ждать.
Дед был решителен и непреклонен в выборе места культурного отдыха.
– Только на Выставке достижений народного хозяйства, – безапелляционно заявил он.
– А это ещё что такое? –
– ВДНХ. А сейчас ВВЦ называется, – расшифровал Танцор, который эпизодически выступал переводчиком для представителей двух эпох: старой, социалистической, и новой, пока ещё незнамо какой.
Пришлось соглашаться на ВВЦ-ВДНХ.
Всю дорогу Дед предавался сладостным воспоминаниям юности. Рассказывал, как они, будучи студентами, приезжали сюда на трамвае. И как здорово здесь было гулять. Дальше перечислял по пунктам достоинства этого райского уголка хрущевской, а затем и брежневской эпохи:
1) Всегда было пиво. А иногда пиво было даже иностранным. Чешский «Старопрамен» и даже темный «Дипломат».
2) Всегда были горячие сосиски, которые можно было запивать пивом.
3) В двух гастрономах всегда, причем почти без очереди, был портвейн. Хочешь три семерки, хочешь тридцать третий номер. Любой, на выбор!
4) Поздним летом и ранней весной всегда были сладкие мичуринские яблоки. Их можно было нарвать украдкой от ментов, а потом закусывать ими портвейн. Хочешь три семерки, а хочешь тридцать третий номер.
5) Всегда были шашлыки. И если у тебя был час времени, можно было отстоять в очереди, купить шашлык, а к нему двести граммов коньяку в граненом стакане. И можно было сесть за пластмассовый столик на пластмассовый стул и есть шашлык вилкой, откусывая от теплого куска мяса и запивая коньяком из граненого стакана.
6) Всегда работали рестораны: «Золотой колос», «Океан» и «Подкова». И если у тебя было два часа времени и такие деньги, каких у студентов не бывало никогда, то можно было отстоять в очереди, войти, сесть за столик, застеленный серой скатертью, и подождать ещё час, когда тебе принесут салат «Столичный», котлету «По-киевски», бутылку нарзана, два кусочка хлеба и водку в графинчике. Да! И ещё не только вилку, но и нож. Нож в ресторане был положен по инструкции, утвержденной в Главном Управлении общественного питания Мосгорисполкома.
Седьмой пункт Дед особо выделил интонацией и задранным вверх указательным пальцем правой руки:
7) Рядом с павильоном «Животноводство» всегда стоял на высоком постаменте, чтобы всем видно было, огромный чугунный бык. И было в том быке примечательно то, что у него под брюхом висели огромные чугунные яйца и торчал могучий чугунный член.
– Впрочем, – сказал Дед, – он и сейчас стоит. И у него по-прежнему все, что надо, висит и торчит. Как-никак производитель-рекордист.
С замечательного быка и решили начать осмотр бывшего райского уголка.
Да, все было на месте. В связи с чем Танцор разразился искусствоведческой тирадой:
– Вот
Выпить пока было нечего. Поэтому подошли к пивняку, над столиками которого торчали зонты с надписью «Туборг», сели и заказали этого самого «Туборга». Дед, вконец ошалевший от воспоминаний молодости, потребовал «Жигулевского».
– Такое добро не держим, уважаемый, – презрительно осклабился безусый официант. – За «Жигулевским» надо к трем вокзалам.
Потерявший адекватные реакции Танцор схватил подонка за ворот рубахи и сказал, строго глядя в глаза:
– Со старшими, козел, надо уважительно разговаривать!
Стрелка пошла ещё дальше и врезала ему своим фирменным ботинком по гениталиям. Хорошо врезала, так что безусый козел так согнулся, что на его спине можно было бы расписать пулю.
Следопыт вскочил из-за стола, подбежал к пареньку, который стоял на кране. Вырвал у него из рук мобильник, в который тот судорожно тыкал пальцами, вытащил из него аккумулятор и кинул в фонтан «Дружба народов».
Больше никто из пивной прислуги не рыпался.
Решили найти другую точку, где сервис был бы больше приближен к стандартам цивилизованного мира.
Пока шли, Стрелка продолжала горячиться:
– Нет, ну какой козел! Какой козел! Ведь это же всё, – Стрелка тыкала указательным пальцем в фонтаны, цветники и павильоны, – Дед построил. Так ведь, Дед? А этот скот на все готовенькое, блин! Не будь Деда, тут бы ничего не было! А эти суки ограбили, да ещё глумятся! Ну, козлы!
– Правильно, Стрелка, – одобрил её Танцор. – Правильно мыслишь, хоть и молодая пока. Завтра иди к Зюганову в партию записываться.
Наконец-то в районе Монреальского павильона нашли вполне приличное место. С настолько предупредительным официантом, что он, сходив в подсобку, принес две бутылки «Жигулевского»:
– Вот, пожалуйста, для истинных ценителей держим. Для тех, кто все это построил.
Дед чуть не прослезился.
Понятно, что ушлый парень получил с этих четверых клиентов столько чаевых, сколько он не получает и с сорока любителей европейских марок. А также с тех, кто любит пиво «Патру» – пиво с пробкой. Которые сидят за столиками и тупо смотрят, как прыгает пробка. Потому что они свято верят в то, что пока прыгает пробка, все у них будет хорошо. Хотя как раз именно в этот момент наиболее интенсивно работают шустрые карманники.