Скрип на лестнице
Шрифт:
– А вот у меня плохая, – усмехнулся Сайвар. – Я бы не запомнил ничьего лица, даже если бы мне за это стали платить. Однажды я пошел на собеседование по работе, провел там почти час, и все прошло хорошо. А после собеседования встретил возле здания человека и спросил его, как пройти, не сообразив, что это тот самый человек, с которым я общался на собеседовании пять минут назад. Какое у него было лицо – это надо было видеть!
Эльма звонко расхохоталась.
– Наверное, излишне об этом говорить, но с тех пор он мне не звонил.
Она засмеялась еще громче.
– Наверное, это странное
– Что? – не поняла она.
– Вернуться сюда, – ответил Сайвар.
– Ну, наверное, немного, – пожала плечами Эльма. – На самом деле не настолько странное, как я себе представляла.
– Только не надо мне врать, что ты так сильно скучала по Акранесу, – сказал Сайвар. Он улыбнулся Эльме, и она не могла не улыбнуться в ответ.
– О чем это ты? Ты хочешь исключить такую возможность, что я скучала по этому плоскому ландшафту, потрескавшимся тротуарам, колдобинам на дорогах и божественному запаху рыбы? – произнесла Эльма с наигранным возмущением.
– Когда ты так говоришь…
– Нет, ты прав. – Эльма потупила глаза на диван. Сайвар ждал. Она колебалась. С тех пор как она сюда приехала, она ни разу не сказала это вслух. Она даже с родителями об этом не говорила. Ее сердце бешено колотилось, и она почувствовала, как у нее проступает пот. Кожа под кофтой наверняка уже пошла пятнами. И тут она струсила.
– Я… у меня брак распался, – просто сказала она, пожав плечами, словно речь шла о чем-то несущественном.
– Понимаю, – ответил Сайвар.
Не успел он еще что-то сказать, как его перебила Эльма:
– А ты? Не скрываешь каких-нибудь грязных тайн?
– Нет, у меня мерзких тайн нет. Мне нравится в Акранесе, здесь я всех знаю и меня все знают. Мне кажется, в любом другом месте я буду чувствовать себя потерянным.
– А твоя семья здесь живет? – спросила Эльма.
– У меня здесь брат, – ответил Сайвар и сделал глоток пива. Казалось, его мысли витали далеко. Затем он посмотрел на часы:
– Ну, наверное, мне пора: завтра предстоит большой день и все такое. Ты завтра пригонишь мою машину на работу, да?
Эльма взяла у Сайвара ключи, которые он протянул ей, одновременно открывая дверь на террасу. В нее ворвался холодный ветер, и Сайвар поморщился. Застегнув куртку и как следует натянув на голову капюшон, он поднял руку в прощальном жесте. Эльма встала, чтобы закрыть дверь, и смотрела, как он перебегает через улицу и наконец скрывается из виду за домами на той стороне.
Торт был красивый, но безвкусный. Магнея почавкала маслянистым кремом и почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она отложила вилку и слегка отодвинула тарелку. Смыть вкус крема газировкой не удалось.
– Как твоя учеба, Карен? – спросила Сигрун, налила в чай молока и размешала. Четыре подруги детства сидели за белым лакированным столом в кухне у Карен. Из гостиной доносились звуки футбольного матча по телевизору и по временам то радостные крики, то ругань ее мужа.
– Ах, не надо об этом, – сказала Карен, закатив глаза. Этой осенью она записалась на заочное отделение экономического факультета университета «Биврёст» [8] . –
8
Популярное учебное заведение в Боргарфьорде, в котором есть экономический, юридический и социологический факультеты.
– Ах, как же я тебя понимаю! – сказала Бринья. – А, по-моему, ты молодец, что решилась на это.
– Я еще не сдалась, – проговорила Карен с нотками гордости в голосе. – Я просто попрошу отсрочки для этого задания. Как бы то ни было, здорово, что преподаватели там легко идут навстречу. Особенно если ты сидишь дома с больным ребенком, как я сегодня вечером. – Она подмигнула остальным, и все засмеялись. – Мне как раз это и было нужно, – продолжила она. – На этой неделе вообще такое творилось! В понедельник мы обнаружили в ванной мокриц. – Подруги затаили дыхание. – В смысле, мы там только ремонт сделали – как вдруг эта гадость вылазит. Чем делать ремонт в том старом доме, лучше бы мы сразу новый построили.
– А у вас тут стало шикарно, – сказала Бринья. – А эти букашки совсем безобидные, их надо только вытравить – и все.
– Бесполезно. – Сигрун одним глотком выпила весь своей чай. – Они приходят туда, где сыро, и исчезнуть могут только, если вывести сырость.
– Надо было нам сразу новый дом строить, как вы, Магнея, – вздохнула Карен. – У вас-то наверняка никаких букашек нет.
Магнея рассеянно кивнула.
– Магнея, с тобой все нормально? Ты все время молчишь… – Карен испытующе посмотрела на нее.
– Да. Со мной все хорошо, – улыбнулась она. – Правда-правда, – добавила она, видя, что ей не удалось убедить подруг.
– Сейчас какой-то грипп страшный ходит, – сказала Бринья.
– Да всегда что-нибудь ходит, – тотчас отозвалась Сигрун.
Из гостиной раздался радостный вопль, тотчас перешедший в ругань и громкие выкрики о том, что «это, блин, вообще не офсайд». Девушки переглянулись с ухмылкой.
– Господи, он своими криками детей перебудит! – Карен бросила встревоженный взгляд в сторону детских комнат. – Ну, в таком случае сам будет с ними возиться. – Подруги знали, что это неправда. С детьми и по хозяйству возилась всегда Карен, а Гвюдмюнд, ее муж, занимался только самим собой. Это они наблюдали в поездках на дачу и в походы, которые годами предпринимали друзья. В основном он прохлаждался с пивом в руке, в то время как дети бегали с воплями или плачем, а Карен – за ними.
– Никогда не могла понять, отчего футбол вызывает такие бурные чувства. Это всего лишь игра. – Сигрун возмущенно помотала головой.
– Только моему Гюмми этого не говорите. Правда-правда. Я так однажды сделала и больше не буду. – Все снова засмеялись.
– А вы слышали: тут у маяка недавно труп нашли! – Карен посмотрела поочередно на каждую из подруг. На ее лице отражались и возмущение, и ожидание. – Вроде бы уже определили, как звали погибшую и что она была из наших краев. Или в детстве тут жила.